Журнал ''ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ''. Сборник фантастики 2008

— Вот-вот должно начаться, обещали к полуночи, — он замолчал, наверняка сверяясь с данными сайта. Макс пожалел вдруг, что тоже не взял гарнитуру. Свет, любой свет — даже спроецированный на сетчатку через контактные линзы — успокоил бы его.

Замолчали. Нечеловечески-жутко шумел прибой. В почти полной темноте призрачно угадывались другие авто, доносились неясные обрывки разговоров. Максу хотелось включить фары, но это нарушило бы одно из условий шоу. Мягко светилась приборная панель, и длинные Юлькины пальцы неслышно и медленно постукивали по рулевому колесу. Юлька играла на фортепьяно. Так говорила Юлькина бабушка, хотя сам Макс ни разу этого не видел.

— Летят! — Вика приподнялась, вглядываясь в растущее светлое пятно у горизонта. Стая краем задела щербатый лунный диск, негативом отпечатавшись на его фоне, и, резко сменив направление, пошла к берегу, медленно увеличиваясь в размерах.

Вика отпрянула назад, упала на спинку сидения и безвольно съехала вниз.

Тонкие пальцы замерли на руле, не доиграв мелодию до конца. Лёха приподнялся на капоте. Макс глотнул ещё.

— Сколько же их….

— Семь тысяч триста девяносто две, — Лёха ответил, не повернув головы.

Стая приближалась. Оглушительный шум крыльев нарастал; если бы Макс крикнул, Лёха уже не услышал бы его. Юлька дёрнула стартёр, мелко задрожал приклеенный к ветровому стеклу скелетик. Лёха обернулся удивлённо, увидел Юлькино лицо, скатился с капота. Смешно поднимая колени, неслышно в раскатистых птичьих гвалтах, Лёха пробежался по мелкому крошеву черепашьих панцирей, запрыгнул в кабину.

Обернувшись к Максу, схватил его за рукав, притянул к себе.

Макс ничего не услышал. Оттолкнул разевающего рот Лёху, повернулся вперёд, к башне. Юлька припала к рулевому колесу.

Перст Господень тонул в белой пене. Тысячи тел заслонили его яркий свет, и люди, получившие персональное приглашение на самое грандиозное шоу года, сейчас наверняка стояли у его окон, с бокалами шампанского в руках, глядя, как мечется за стёклами стая.

Когда со стороны башни к машине, выныривая внезапно из темноты, кружась и планируя, полетели первые перья, Макс ощутил застывшее в напряжении тело и полуопрокинутую бутылку в руке. Водка медленно стекала на пол. Прежде чем зашвырнуть поллитровку в бьющуюся белым мглу, сделал последний глоток из горла, встал во весь рост, размахнулся и бросил. Сверкая серебристой этикеткой, снаряд по крутой дуге ушёл в темноту.

В следующий момент, отброшенная прочь сжимающимся циклоном, о капот машины ударилась большая белая птица.

«Хаммер» сдал назад, включились фары, на чёрном, играющем тенями ковре из осколков, в ярком круге жёлтого света, запрокидывая назад длинную шею, прижимала голову к спине и беззвучно щёлкала жёлтым клювом белая цапля. Одно крыло волочилось, второе, раскрытое, словно парус, било и хлопало, не справляясь с усиливающимся ветром. Разгребая длинными ногами тонкий слой костяных черепков, она кружила на месте, обнажая белый песок пляжа, рисуя точную копию лунного диска, а белые перья летели теперь сплошной стеной, за которой терялся и берег, и город, и море, и небо.

Макс резко качнулся, когда, газанув, Юлька круто развернулась на месте. Он едва успел схватиться за поручень, и его стравило за низкий борт машины. Ветер свистел в ушах, перекрывая немолчный птичий стон, и нежные белые хлопья били в лицо наотмашь.

Они притормозили у первой неоновой вывески, но не задержались и на минуту. Они ехали до тех пор, пока ночное небо с горсткой бледных звёзд и изжёлта-красным лунным диском не растворилось в ярком городском освещении. Белые перья ещё кружились над их машиной, слетали на мостовую, подхваченные потоком бегущего навстречу воздуха, и те, кто так и не смог попасть на лучшее шоу года, гнались за убегающими вдоль тротуара сувенирами, чтобы потом рассказать, что тоже были там.

Юлька сосредоточенно вела «Хаммер». Лёха дико ржал и предлагал сразу же ехать на Калифорнийское побережье, смотреть, как выбрасываются на берег киты. Вика, матерясь, выбирала из крашеных волос невесомый белый пух. А Макс сглатывал жёлчную горечь и жалел о выброшенной недопитой бутылке.

Рубрику ведёт писатель Анатолий Вершинский

Рис. Виктора Дунько

№ 7

Артём Белоглазов ПУЛЕМЕТ «МАКСИМ»

Мы забываем, что есть у мысли задворки,

где заживо съеден философ червями и сбродом.

Но слабоумные дети отыскивают по кухням

маленьких ласточек на костылях, знающих слово «любовь».

Федерико Гарсиа Лорка