Журнал «Вокруг Света» №01 за 1962 год

— Решающую роль в таких предприятиях играет руководитель, который даже при плохой команде может сделать многое, — говорит Хаугланд. — Хейердал — прекрасный организатор... Амундсен говорил, что для успеха в подобных экспедициях должна быть всегда дистанция между командиром и подчиненным. И на «Фраме» и на «Мод» все были с ним на «вы». У нас же ничего подобного. Все на «ты». Говорят о суровых законах Дракона, но, знаете ли, законы Хейердала на плоту были страшнее, — улыбнулся Хаугланд,— он не обо всем написал. Так вот, важнейшим законом было запрещение кого-нибудь бранить за проступок или оплошность, которые совершены вчера, и даже вспоминать о них. Если кто-нибудь вспоминал о старом, ему дружно затыкали рот... Мы все не только не рассорились на плоту — ведь за сто один день на такой малой площадке можно и возненавидеть друг друга, — а, наоборот, стали еще большими друзьями, чем были до тех пор... А когда мы теперь собираемся вместе, то говорим не о «Кон-Тики», а о том, как дальше пошла у каждого жизнь. Правда, нам редко удается собраться... Хейердал живет сейчас в Италии. Вы спрашиваете, почему там? — В улыбке Хаугланда я улавливаю хитринку. — Тур так много работал в южных морях, что в Норвегии ему, вероятно, холодно... К тому же надо скорее писать новую книгу, чтобы заработать деньги на экспедицию. А здесь мешает популярность, бесконечные посетители... Ведь он и предыдущую книгу написал, чтобы рассчитаться с долгами за свою первую экспедицию и получить деньги на вторую. А она стоила так много, что мы все залезли по уши в долги... А строительство музея, перевоз экспонатов... На это не получено дотации ни от государства, ни от муниципалитета. Частный музей... Приходите еще, я вам покажу приходо-расходную смету. На плоту, когда неизвестно было даже, доплывем или нет, мы решили в случае удачи создать этот музей, весь чистый доход от которого пойдет в пользу студентов, на их экспериментальные работы. Расплатившись с долгами, годика через два мы, вероятно, сможем уже субсидировать студентов. Все, чем Хейердал владел, плюс гонорары за книгу он вложил в «Аку-Аку». Случись авария, он стал бы «банкротом»... Это в его характере — сразу «делать всю ставку», — с одобрением говорит Хаугланд о своем друге.

— А где сейчас Эрик Хессельберг? Я хотел проехать к нему в Боре на берегу Осло Фиорда, но узнал, что и его нет здесь.

— Да, Эрик покинул цивилизацию, — смеется Хаугланд. — Вы знаете, что он не только штурман, но и талантливый художник. Так вот, он купил яхту, назвал ее «Тики» и вместе с женой, дочкой и прочими домочадцами живет на ней, курсирует вдоль берегов Средиземного моря. Изредка пристает и к вилле Хейердала. А главное, пишет и пишет картины. В прошлом году он их выставил в Париже, и выставка эта имела успех... Герман Ватцингер — заместитель командира на «Кон-Тики» — сейчас в Перу. Он инженер, специалист по холодильникам, работает по специальности, а заодно является норвежским генеральным консулом... Телеграфист Торстейн Робю после экспедиции учился в Швейцарии, стал инженером-радиоэнергетиком: он то проектирует электростанции в Норвегии, то вдруг едет в Африку читать лекции. До сих пор не женат. Нет гнезда — перелетная птица... Что касается Бенгт-Эмерика Даниельссона — тот сейчас на Таити. В отличие от Торстейна — женат. На местной девушке. Он недавно получил в Упсале докторскую степень по этнографии... Целый год Бенгт прожил на острове Рароиа, куда течение выбросило наш плот... И написал интереснейшую книгу об острове и его жителях.

— А Даниельссон рассказывает, как вы были главным врачом-хирургом на этом острове.

Но мой собеседник бросает беглый взгляд на циферблат... Скоро четыре, надо торопиться, и, препоручив меня девушке, которая ведет экскурсию по музею, Кнут Хаугланд отправился на первое свидание с дочерью.

На прощание я подарил ему ленинградское издание «Кон-Тики», которого в книжном собрании музея еще нет.

Дня через три мы снова встретились с Хаугландом у крепости Акерхюс, под стенами которой на площади разместились дощатые выставочные павильоны.

Сегодня здесь открывалась наша промышленная выставка...

В толпе я увидел Хаугланда. Поздороваться было куда легче, чем пробраться к нему.

— Как здоровье жены, как назвали малышку? Старшую свою дочь Кнут назвал Турфин, именем, соединявшим имена двух его лучших друзей — Хейердала и доктора-воспреемника. У новорожденной же — пусть судьба пошлет ей счастье! — в тот день имени еще не было.

Геннадий Фиш Рисунки М. Клячко

Звездными трассами

Беседа четвертая

Вслед за отважными астронавтами грядущих лет мы попытались заглянуть мысленно в освещенные солнцем небесные просторы. Человек пойдет в эти дальние края — повторяю еще раз — не ради одной любознательности, а по-хозяйски, с постоянной мыслью о том, что космос — если применить слова великого русского писателя — не храм, а мастерская, и человек в ней работник!