Журнал «Вокруг Света» №01 за 1972 год

Вторым — Бойкотт, заместитель начальника Особого управления, самый молодой в стране полицейский в столь высоком чине (всего двадцати восьми лет от роду), поборник использования современных методов.

Третьим — Бакстер Лавлейс.

Первый и второй созерцали друг друга с нескрываемым отвращением. Третий взирал на них обоих с презрительным безразличием.

Сэр Генри не сомневался, что начальство Особого управления явилось его арестовать, а Бакстер Лавлейс пришел поиздеваться.

— Господи! — повторил он и добавил: — Прессе уже все известно?

— О чем это вы? — спросил Бакстер Лавлейс.— Вы сегодня очень опоздали. Все вас ищут. — Безжалостные зеленые глаза Бакстера Лавлейса буравчиками сверлили объятого ужасом сэра Генри. — Что это вам вздумалось лазать словно вору по пожарной лестнице на потеху всему Управлению? Вы что, нездоровы? — добавил он с любопытством, но без тени сочувствия.

Сэр Генри (он уже протянул вперед руки в ожидании наручников) икнул и привалился в изнеможении к двери.

— Дело в том, — продолжал Бакстер Лавлейс, — что Бойкотт, по-видимому, откопал какие-то весьма неаппетитные сведения. Давайте займемся ими, у нас есть еще десять минут до этого проклятого совещания.

Начальник Особого управления Крэбб прокашлялся и вставил:

— Мне нужно кое-куда позвонить. Докладывайте без меня, Бойкотт.

Крэбб явно не желал принимать в подобном деле никакого участия. Он оглядел своего заместителя. Казалось, будто гробовщик мысленно прикидывает размеры гроба для смертельно больного.

Успех Крэбба на полицейском поприще объяснялся его блестящей интуицией, которую он сочетал с обстоятельной и упорной логикой. Он приучил себя рассуждать вопросно-ответным методом, и сейчас, как всегда, прибегнул к нему.

В. Долго ли еще ты сможешь терпеть Бойкотта у себя на шее?

О. Нет.

В. Как же ты думаешь от него избавиться?

О. Пока еще не знаю, но нужно придумать что-нибудь похитрее.

И, взяв пальто и шляпу, он вышел.

Заместитель начальника Особого управления Эдвард Бойкотт поднялся во весь свой шестифутовый рост, с грохотом опрокинув низкий столик. Он знал, что Бакстер Лавлейс его не переваривает, но это его вдохновляло и радовало.

В ходе его молниеносной карьеры начальство нашло у Бойкотта лишь один недостаток — бестактность, а если такое заметили в полиции, значит бестактность эта была поистине вопиющей. За полгода пребывания на посту заместителя начальника Особого управления он нажил немало врагов среди начальства, и это являлось для него предметом гордости.

— Кажется, у вас все еще продолжаются неприятности с «Девятью музами», — отметил он с удовольствием.

Бакстер Лавлейс незамедлительно перешел в контратаку:

— Именно. И все благодаря вам. Эти несчастные курьеры просто сидячая мишень, никакие меры для их охраны не принимаются.

— А чего же вы хотите, если МИ-5 не желает сотрудничать с моими людьми? Но я не для того сюда пришел, чтобы снова все это обсуждать, — добавил Бойкотт поспешно.

Он имел в виду недавний инцидент на одном из заседаний Объединенного совета контрразведки. Бойкотт тогда обвинил МИ-5 не только в том, что они подслушивают его телефонные разговоры, но и в том, что у него в кабинете в Скотланд-Ярде установлен магнитофон. И хотя это была чистая правда (МИ-5 устанавливают аппараты для подслушивания повсюду, на случай если какой-нибудь зарвавшийся контрразведчик из другого ведомства вздумает сунуть нос в их дела), начальство славного департамента, все трое (1 После того как одни американский журнал предательски опубликовал в 1967 году фамилии нескольких руководителей британской секретной службы, расконспирированный бывший глава МИ-5 был хитроумно замещен не одним, а тремя сотрудниками. Этот безымянный триумвират именуется в сфере безопасности как «Люди без имени», или «Безликие», или «Наши таинственные друзья». (Прим. автора.)), как один, поднялись в глубоком негодовании. И все трое, как один, заявили, что не допустят подобных оскорблений, и опять-таки все вместе, как один, покинули зал заседаний. Позднее они официально сообщили, что прекращают всякие отношения с Особым управлением, пока Бойкотт не возьмет свои слова обратно и не принесет извинений за клевету. Бойкотт, конечно, и не подумал извиняться, невзирая на давление сверху. И сейчас с горделивыми нотками в голосе он продолжал:

— Меня интересует, мистер Лавлейс, через кого происходит утечка информации о дате и часе приезда курьеров с донесениями «Девяти муз». — Он заглянул в блокнот: — У вас, кажется, есть служащий по фамилии Кроум?

— Кроум? — Сэр Генри навострил уши. — О, Кроум вне всяких подозрений.

— Тогда, быть может, вам небезынтересно будет узнать, сэр Генри, что этот Кроум за последние несколько дней положил в банк 450 фунтов стерлингов.

В кабинете воцарилось тягостное молчание, которое, наконец, прервал Бакстер Лавлейс.

— Возможно, этому есть самое простое объяснение, — неуверенно заметил он. — Выиграл в лотерею или еще что-нибудь...

У Бойкотта задергался кончик носа, как у гурмана, почуявшего аромат тонкого й редкостного блюда. Он двинулся на Бакстера Лавлейса, опрокинув при этом горшок с цветком.