Журнал «Вокруг Света» №01 за 1974 год

В аэропорту Виндхука оживленное движение. В стране, где расстояния огромны, а дороги можно пересчитать по пальцам, самолет занял место машины, ибо здесь без него просто не обойтись. Полет оставляет незабываемое впечатление: беспредельно далекий горизонт как бы олицетворяет одиночество, то одиночество, в которое ввергает человека древняя пустыня Калахари, занимающая значительную часть Намибии. Пустыня, как и море, — символ свободы. Но здесь, когда под крылом проносятся сотни километров безбрежного песка, ассоциация с понятием свободы словно бы смазывается, затуманивается, хотя сам пустынный пейзаж четок до резкости; вместо ощущения вольного пространства возникает болезненное ощущение чьего-то пристального внимания, слежки, контроля. Ощущение тут же подтверждается реальностью: из ничего, из пустоты вдруг возникают внизу проволочные заграждения, дороги резко обрываются, и в дрожащем воздухе вырастает зловещий прямоугольник полицейского поста. Ведь вся территория вокруг самой пустыни и внутри ее, все, вплоть до лесов на севере, представляет собой самый большой рудник, или шахту в мире. Добывают здесь то, что делает погоду на биржах Америки и европейских столиц. Медь, уран и, наконец, алмазы — такое количество алмазов, что оно могло бы обесценить этот камень и довести его цену до стоимости ширпотреба на прилавках супермаркетов, в среднем монополии, продолжающие владеть богатствами Юго-Западной Африки, вывозят отсюда шесть тысяч каратов алмазов в месяц. Больше половины бриллиантов, выходящих из-под искусных рук гранильщиков Амстердама, Антверпена и Лондона, — родом из Намибии. Но и это не все: здесь еще нефть, флюорит , вольфрам и другие полезные ископаемые. И кроме того, такое «природное богатство», от «разработки» которого местные белые по своей воле никогда не откажутся: дешевая рабочая сила. По этой части Намибия — рай для дельцов.

Алмазы, рассказывают мне, просто-таки сами вылезают здесь на поверхность земли, стоит, только сильному ветру задуть из пустыни. В некоторых местах у побережья над поверхностью океана торчат огромные бетонные глыбы, назначение которых на первый взгляд трудно объяснить. Между тем все весьма просто: бетонные глыбы разбросаны здесь для того, чтобы держать суда на достаточном удалении. Иначе контрабанда приняла бы такие масштабы, что цены на алмазы, которые устанавливаются и контролируются местными монополиями, неизбежно покатились бы вниз.

Алмазы объясняют всё: и полицейских, и колючую проволоку, и контрольные посты. Алмазы объясняют и причину, побудившую Онассиса вложить добрую, хотя, конечно, и меньшую, часть своего состояния в эти земли — что-то порядка 700 миллиардов лир. Эту взбудоражившую финансовый мир новость мне подтвердил человек, сидящий рядом со мной в крошечном арендованном самолетике. Николас — высокий, толстый и красный — бур во втором поколении. Пилот пустыни, как он сам себя рекомендует. Ни компасом, ни радиомаяками Николас в полете не пользуется, полагаясь только на собственное зрение, память и быструю реакцию; похоже, здесь, в пустыне, это и в самом деле лучшие помощники — ведь следить приходится за облаками да за редкими посадочными полосами, единственным ориентиром в необычном полете над песчаным ничто, скрывающим баснословные богатства. Вдали показался берег. Конечно же, зовут его Берегом алмазов. Однако настоящее его название, то, что стоит на картах, и то, что фигурирует в рассказах местных старожилов, — Берег скелетов. Рассказы эти похожи больше на легенду...

Пиво, сосиски и портреты Гитлера

Много лет назад два корабля были выброшены бурей на скалы, пунктиром выступающие из моря между Уолфиш-Беем и Свакопмундом. Пассажирам и командам удалось спастись и добраться до берега. Они двинулись через пустыню, но дни шли за днями, а конца ей не было видно. Они умирали от жажды один за другим...

Николас знает пустыню и знает многих, кто живет в ней. Время от времени наш самолетик пикирует вниз, Ник кому-то приветливо машет рукой, и мы снова взмываем вверх. Наша цель — рудники флюорита. Приземляемся совсем рядом с разработками; место это отстоит от ближайшего населенного пункта на 500 километров. Хозяева — двое немцев, муж и жена. Про него говорят, что он бывший нацист и до сих пор пунктуально празднует дни рождения Адольфа Гитлера. Таких, как он, в Юго-Западной Африке много. В апреле они трубят большой сбор: все «экс» собираются в Свакопмунде, небольшом городке на краю пустыни, который по местным масштабам считается, однако, крупным центром и идет сразу за столицей Виндхуком и Уолфиш-Беем. Слет начинают в ресторане, а позднее переходят в одну из многочисленных, скрупулезно подражающих мюнхенским пивных. Завершается вечер в роскошном жилище одного из местных воротил, естественно, тоже немца.