Журнал «Вокруг Света» №02 за 1962 год

Еще не спустили трапа, еще громкий голос капитана отдавал последние приказания, а десятки дружеских рук уже тянулись к нам с причала. Один из портовых рабочих свернул рулончиком какую-то газету и привязал к ней грузик. Видимо, он приготовил газету заранее, и теперь ему хотелось доставить ее нам побыстрее. Рулончик долетел до палубы. Мы развернули его. Это оказалась «Нотисиас де ой». Красным карандашом были подчеркнуты в ней строки. Вот их перевод: «В борьбе за нефть, развернутой маленьким народом Карибского моря, Куба одержала победу с помощью славных советских парней — моряков. Они стоят в передовых рядах великой армии всемирной солидарности, которая вместе с нами ведет борьбу против империализма...»

Т. Агафонова

Каюкеро реки Тоа

Говорят: «Бурная река — прибыль рыбакам». Марио Инохоса не согласен с этой пословицей. И у него есть на то особые причины.

Марио, быть может, лучше других знает, что такое бурная река. Он каюкеро — речной извозчик. Вот уже двадцать семь лет на своем «каюке» — небольшой лодке с плоским дном, без осадки — бороздит он глубокие воды Тоа, самой бурной кубинской реки.

За это время не один его товарищ по ремеслу погиб на дне реки. Водовороты на Тоа подобны страшным змеям — они обвиваются вокруг каюка и душат его.

Товарищи Марио знали, что битва с рекой может кончиться для них смертью. Но для них, безземельных крестьян, Тоа служила единственным источником пропитания.

В этом районе не было других путей сообщения, кроме реки. Все, чем богаты горы, окаймляющие плато Баракоа, — кедр, красное дерево, бананы, кофе, какао и апельсины, — везли вниз по течению лодки каюкеро.

Однако теперь Марио разделяет свое старое ремесло с другим — ремеслом земледельца.

Недалеко от хижины, которой тысячи раз угрожали наводнения, на небольшом холме, окруженном бамбуком и пальмами, старый речной волк вспахал землю. Эту землю дала Марио Республика. И вскоре он соберет с нее первый урожай риса.

Цивилизация придет — она уже приходит — к крестьянам реки Тоа, которым никогда не доводилось видеть паровоз и самолет. Настанет день, когда здесь появятся шоссейные дороги. Это будет неплохим подарком Марио и его товарищам за их долголетний самоотверженный труд.

Сантъяго Кардоса Арнас Сокращенный перевод Татьяны Хаис

Тадж-Махал

У тюремного окна стоял старик. Шесть лет назад имя его повергало в трепет миллионы людей, он был властителем могучего государства, султаном Шах-Джеханом, Великим Моголом.

Шесть лет назад, в 1658 году по христианскому летосчислению, воспользовавшись болезнью Шах-Джехана, восстал его сын Аурангзеб. В гражданской войне он убил одного за другим всех своих братьев, а потом добрался и до отца. До конца своих дней старик не вышел из тюрьмы.

Окно-бойница в метровой толще стены. Кусочек светлого мира, видимый старику, не вмещал в себя ни рыжих долин, ни темных кущ деревьев у храмов, ни глиняных кубиков деревенских домов. В тяжелую каменную раму окна был вписан лишь белый, легкий, как облако, Мумтаз-Махал, мавзолей давно умершей жены Шах-Джехана, построенный по приказу Аурангзеба. И вид мавзолея, совершенство строгих линий его смягчали горькие мысли старика.

* * *

— Ну, кому в Агру, кому в Агру?

Шоферы-сигхи качают тюрбанами, стоя у светлых «фордов» и «шевроле».

Нам в Агру. Нам обязательно надо увидеть мавзолей Мумтаз-Махал, известный всему миру под названием Тадж-Махал. Мало кто знает что-либо о Шах-Джехане и его жестоком сыне Аурангзебе, но с детства мы слышали о чуде света — несравненном Тадже, одном из самых совершенных произведений мирового искусства.

Тадж-Махал находится в городе Агре, в ста с лишним километрах от Дели. Там был центр империи Великих Моголов.

Мы выгребли из карманов рупии: рупий хватало. Машина развернулась под тенью ветвистых деревьев и мягко помчалась к арке Независимости и дальше, мимо новых районов Дели, мимо аэродрома. Мелькнул уткнувшийся в небо громадной трубой Кутб-Минар. высочайший минарет мира. Шоссе бежит по сухой индийской равнине, где на протяжении тысячелетий сменяли одна другую цивилизации, где почти каждый холм — след города и крепости, стоявших здесь сотни лет назад.

Вот и сейчас мы едем мимо руин и холмов, под которыми угадываются основания башен. А рядом хижины деревень. Поля пусты — зима.

Внимательный взгляд заметит здесь и черты новой Индии: женщины у амбулатории — через открытое окно видна сестра в халате и с марлевой повязкой на лице; столбы электропередач шагают к горизонту; школа, мальчики в синих штанишках, с грифельными досками под мышкой.

И вдруг оказываемся в городе Агре, обыкновенном индийском городе средних размеров, давно позабывшим бы, не будь здесь Таджа, о своем великом прошлом. Те же, что и в любом другом городе, многочисленные лавки, шумная толпа на улицах, худые ноги грузовых рикш, укротитель змей.

Могучие стены крепости. В ней и была тюрьма Шах-Джехана. Но вот и Тадж-Махал.