Журнал «Вокруг Света» №02 за 1983 год

В субботу утром Мануэла и Бьерн подкатили в белой карете, запряженной парой белых лошадей, к ратуше. Заведующая загсом запалила толстую белую с двумя позолоченными кольцами свечу, а трубач Фриц Гендель проиграл отрывок из «Музыки фейерверка» своего великого однофамильца и земляка. Об этом его заранее просили Мануэла и Бьерн. После того как юным супругам вручили свидетельство о браке, они снова заняли место в белой карете, а все остальные — в автомобилях. Свадебный поезд двинулся через Рыночную площадь мимо статуи композитора Генделя, который, как мне показалось, одобрительно подмигнул Фрицу.

— Едем в ресторанчик «Хубертус». Там, — таинственно сообщил мне Фриц, — нас ожидает сюрприз. Ты, в частности, сможешь увидеть кое-какие новые наши обычаи.

В олимпийском спокойствии, прерванном одной-единственной здравицей да возгласом «Кисло!» (что соответствует нашему «Горько!»), все приступили к рыбному салату «куырылган». Округ Галле породнен с Башкирией, и в здешнем ресторане есть башкирское меню. За салатом последовало неизвестное мне башкирское блюдо. С ним, правда, вышла неувязка. Дело в том, что свадебное меню составлял всезнающий Фриц Гендель, а его пленила музыкальность названия «Салма с катыком (суп)». Когда суп был подан, оказалось, что он сварен из баранины — продукта, популярного в ГДР значительно менее, чем в Башкирии. Пришлось экзотическое блюдо спешно заменить на привычный, немецкий, суп из хвостов кенгуру (по крайней мере, так он называется). После этого все с аппетитом съели башкирский «тутырлгантаук» и вполне интернациональное мороженое.

Я все-таки решился нарушить общую чинность. Чокнувшись с Фрицем Генделем, я тихонько пожелал ему новых успехов в освоении башкирской кухни. После этого встал и пожелал Мануэле и Бьерну такой же верности друг другу, какую их земляки хранят добрым традициям своего края.

Галле — Берлин — Москва Вадим Чудов, корр. ТАСС — специально для «Вокруг света»

Страницы тибетского атласа

Сейчас многие интересуются народным врачеванием. Расскажите, как сегодня идет изучение тайн тибетской медицины.

Г. СередняцкиЙ, г. Нежин Черниговской области

О т Улан-Удэ до Иволгинского дацана — километров тридцать. По автомагистрали к Улан-Батору то и дело проносятся грузовые трейлеры, нередко доносится урчание бульдозеров — работают мелиораторы, возводятся сельскохозяйственные объекты. А в самом монастыре-дацане, он в двух шагах от трассы, слышится лишь перезвон колокольчиков, что в несметном количестве подвешены к загнутым вверх углам крыш.

По Иволгинскому дацану меня сопровождает Эльберт Гомбожапович Базарон, один из зачинателей изучения тибетской медицины в Бурятии. Он рассказывает об истории этого буддийского монастыря, а я весь в предчувствии встречи с удивительным творением индо-тибетской медицины — Атласом «Бри-ша». Медицину эту правильнее было бы назвать народной, но так случилось, что все поиски и результаты с самого начала прятались в путаные облатки буддийских канонов. И здесь, в Иволгинском дацане, мне особенно хочется почувствовать прежде всего тот дух, в котором могло состояться это удивительное творение народного врачевания.

В «библиотеке» Базарон провел меня за невысокий барьерчик, где возвышались стеллажи с ячейками для трактатов. Рядом за низенькими столиками работали те, кому был открыт доступ к этим трудам. Трактаты выносить из помещения непозволительно. Записывать что-либо, даже самую малость, не принято. Так что наиболее интересные места приходилось, знаете ли, заучивать...

В наиболее широкой, почти метровой, ячейке хранился какой-то ящик с листами одного из трактатов. То был, конечно, не Атлас, но когда-то в ней вполне мог находиться и сам «Бри-ша».

Долгие откровения «Бри-ша»

Всю вторую половину XVII века в тибетском монастыре Сэртог-Манба в Лхасе безвестные мастера — медики и художники трудились над составлением «Бри-ша». И почти два столетия единственный экземпляр Атласа, хранимый пуще зеницы ока, был доступен лишь ограниченному числу «пандитов», особо ученых лам-медиков. В начале нашего века воспитателем при тринадцатом далай-ламе в Лхасе жил бурятский хамбалама Агван Доржиев. Дерзкая и опасная мысль посетила его однажды: снять копию с «Бри-ша» и вывезти ее на родину.