Журнал «Вокруг Света» №02 за 1985 год

— Бурцен знал об этом?

— Об этом знали все.

— О том, что Анита влюблена в Бурцена?

— А и о том, что они... влюблены друг в друга.

— Так... Многое становится понятней. Значит, его жена ревновала?

— Что вы хотите? Роман развивался у нее на глазах.

— И вы лично осуждаете Бурцена за это?

— Это привело экспедицию к провалу, а двух человек — к гибели.

— Подведем итог,— сказал я, вставая.— Бурцен — циник. Тоцци — эгоист. Саади — себе на уме. Анита — искательница приключений. А кто же, по-вашему, Елена Бурцен? Ведь и ее, несомненно, вы считаете «косвенно причастной» к происшествию?

— Вы нарушаете все приличия. Отправляйтесь в модуль. Желаю вам не разделить участи Бурцена и Декамповерде. Прощайте.

Конусные броненосцы застывали остроконечными каменными бугорками, но еще жили: им предстояло теперь выполнить последний приказ, записанный в их генах самой природой — открыть на Мегере новый сезон. Энергии, накопленной каждым конусом, как раз хватило, чтобы отрастить несколько полых корней, пробить ими омертвевший слой почвы. Прошло еще немного времени, и по этим корневым тоннелям хлынули на поверхность зародыши и гусеницы, личинки и бактерии. Они несли с собой семена, пыльцу, споры, которые попадали уже отнюдь не в стерильный грунт. К этому времени конусы рассыпались и удобрили землю. Все необходимое для нового витка эволюции было подготовлено.

Глава 7

Красное и Желтое солнца поменялись местами. Уровень желтой радиации был еще достаточно высок. И солнца двинулись навстречу друг другу. Красное выходило в зенит, Желтое ползло по линии горизонта. Когда они поравнялись, радиация опустилась почти до приемлемого уровня. Из земли, словно распрямляющиеся пружины, выбросили шипастые побеги кусты, проклюнулась жесткая трава. Затем бурые колючие поросли начали заселять первые после вымерших броненосцев животные. Тощая птица, явно поторопившаяся с появлением на этот еще полумертвый свет, с беспокойством поглядела в небо: там, где едва розовела луна, зажглась и все сильнее разгоралась странная звездочка.

Багаж мы затащили в модуль еще накануне. Кроме того, я захватил с корабля еще несколько коробок с продуктами, но аккуратно расставлять их поленился — все равно через несколько часов выгружать. От этого беспорядка и в без того не слишком просторном модуле стало еще тесней.

Скрипучим стариковским голосом капитан дал отсчет, забыв попрощаться хотя бы с профессором. Как горькое семечко гиперлет выплюнул модуль в космос.

Ничего не было. Ни гула, ни перегрузки, ни вибрации. Иллюминаторы залепил знакомый помидорный туман, поплескался и исчез. Открылось небо — темное, в сахарной пудре незнакомых созвездий. Модуль вышел на околопланетную орбиту: то в одном, то в другом окне мы видели бледно-розовый ноздреватый блин Мегеры. Еще три-четыре витка, мы возьмем пеленг на радиомаяк, оставленный еще Бурценом, и пойдем на посадку. Делать мне было нечего: автопилот уверенно прокручивал простенькую программу, но я держал руки на пульте. Иллюзия того, что ты контролируешь полет, придает немало уверенности.

Пока мы кружились вокруг Мегеры, я с любопытством поглядывал по сторонам — в окружении из четырех лун и двух солнц планета не была похожа на те, что я видел раньше. Прочитай в тот миг мои мысли Масграйв, он не преминул бы заметить, что называть солнце «окружением» планеты могут лишь невежды, не удосужившиеся в начальной школе выучить, что вокруг чего вращается. Несмотря ни на что, центром мира мне видится именно планета, на которой или рядом с которой я нахожусь.

— Что там сейчас внизу, профессор?

— Заканчивается 25-й сезон. Фаза Красного солнца и двух спутников. Жарко, сухо, светло. Не исключены пыльные бури, но это зависит от растительности.