Журнал «Вокруг Света» №02 за 2008 год

«Совиная тропа» идет через весь старый Дижон — это почти сто гектаров и около 3000 зданий, охраняемых как «исторические памятники». Новодел «под старину» среди них — разве что необычные вывески, с 1984 года правительство Дижона вовсю поощряло их установку на старых зданиях.

Среди нескольких тысяч памятников архитектуры встречаются не только готика, ренессанс или классицизм, но и ХХ век. Гостиница, где мы поселились, — прекрасное здание в стиле ар-деко. Фасад остался нетронутым, хотя внутри дома теперь не жилые квартиры, как раньше, а муравейник стандартных гостиничных номеров (мои соседи — велосипедисты из Англии и французские чиновники средней руки в командировке...). Напротив — торжественное здание почтамта, построенное по проекту Луи Перро, и его же дом в стиле ар-нуво с крышами в виде китайских пагод, где сегодня проживают наиболее успешные «дижонские лавочники», как называл местных буржуа в начале 1930-х Генри Миллер. В «Тропике Рака», который он начал здесь, описано первое впечатление главного героя от города. «Сойдя с поезда, я тут же понял, что совершил роковую ошибку. В центре города было множество кафе, пустых и скучных, где сонные дижонские лавочники собирались поиграть в карты и послушать музыку. Лучшее, что можно сказать об этих кафе, — в них отличные печки и удобные стулья. Незанятые проститутки за стакан пива или чашку кофе охотно подсаживались к вашему столику поболтать. Но музыка была чудовищная. В зимний вечер в такой грязной дыре, как Дижон, нет ничего хуже, чем звуки французского оркестрика. Особенно если это один из унылых женских ансамблей… все здесь было мрачно, холодно, серо, безрадостно и безнадежно».

Сегодня дижонские кафе утратили все «миллеровское» своеобразие. В них нет ни отвратительной музыки, ни местных девушек, готовых «на все» за стакан красного, ни скуки, порождающей безыскусный порок. Кафе в Дижоне теперь такие же, как и в любом другом городе Франции: чистые и светлые. Курить еще кое-где можно, но уже не везде. За полчаса до закрытия больше не наливают — закон не позволяет. Теперь за «миллеровским» духом приходится отправляться не в Дижон, а в развивающиеся страны…

Не первый — и не последний

В миллеровском описании Дижона сквозит типично столичный снобизм. Напротив, другой парижанин, Гюго , оценил провинциальное обаяние Дижона, назвав его «очаровательным городом, меланхоличным и приятным». Неудивительно, что тут есть проспект его имени, тогда как о Миллере ничто не напоминает, разве что коллеж Карно, где он преподавал за койку и харчи. Впрочем, здесь можно усмотреть и простое проявление французского эгоцентризма.

«У меня была масса времени и ни гроша в кармане. Два-три часа в день я должен был вести уроки разговорного английского — вот и все. А зачем этим беднягам английский язык?» Действительно, зачем? И сегодняшние дижонцы мало отличаются от прочих жителей Франции по части интереса к иностранным языкам: приезжать сюда лучше со знанием французского.

Сложно представить, что когда-то город славился своим космополитизмом: при герцогах Валуа сюда, как мы помним, съезжались мастера со всей Европы. Сейчас единственным отголоском тогдашнего духа мне показалась витрина шляпного магазина на одной из боковых улочек в центре. Такого не встретишь даже в столице. Я долго рассматривал в ней… нет, не товар — экспонаты: от мексиканских сомбреро и настоящих «панам», от франтоватых гангстерских «борсалино» до баскских беретов и дамских шляпок, которые надевают теперь разве что британская аристократия на приемах да французские провинциалы «к воскресной мессе»…

Еще среди дижонской толпы неожиданно можно услышать славянскую речь.

Тонкость 7. В начале ХХ века юридический факультет Бургундского университета окончил Эдуард Бенеш, впоследствии — президент Чехословакии. С его подачи еще в 1920-х годах наладился обмен между чешскими и словацкими вузами и тем самым коллежем Карно, где чуть позже преподавал Миллер. После этого связь между Дижоном и Восточной Европой несколько раз прерывалась, пока не пережила новый подъем в 1990-х, когда еще один коллеж «связался» с поляками. Все это привело к тому, что несколько лет назад престижная парижская Школа политических наук открыла в Дижоне свой филиал, специализирующийся на Центральной и Восточной Европе.