Журнал «Вокруг Света» №03 за 1983 год

Однако, по мере того как росли прибыли «Общества красных земель», накапливался и протест «каучуковых рабов». Именно здесь, на плантациях Тюпа, в обстановке строжайшего надзора и жестоких репрессий, в атмосфере произвола и насилия администрации возник один из крупнейших в стране очагов сопротивления колонизаторам, возглавляемый движением «Кхмер Иссарак». Эта организация располагала в провинции Кампонгтям и особенно в районе плантаций Тюпа широкой сетью подпольных ячеек, которые координировали забастовочную деятельность рабочих.

1 мая 1950 года на плантациях Тюпа состоялась первая в истории Кампучии первомайская демонстрация. К тому времени лишенные элементарных прав сборщики каучука, которых поддержали конторские служащие и заводские рабочие, выиграли первую забастовку. Эта победа была первым итогом совместной борьбы вьетнамских и кхмерских трудящихся против общего врага...

Часто в разговорах со мной кампучийские товарищи с гордостью вспоминали о славных революционных традициях провинции Кампонгтям. И после завоевания независимости, и во времена

борьбы против проамериканского режима Лон Нола, и в годы правления ненавистной антинародной клики Пол Пота — Иенг Сари население провинции оставалось верным этим традициям и никогда не мирилось с произволом эксплуататоров, предателей и убийц. Тысячи революционеров, патриотов, коммунистов погибли здесь, защищая свободу. Когда землю провинции Кампонгтям называют красной, кампучийцы вкладывают в это понятие и второй смысл.

Отрезок дороги № 7, по которой нам предстояло проехать до поселка Скун, находится в относительно хорошем состоянии. Недавно здесь провели ремонтные работы: залатали выбоины, подправили дамбы, навели взорванные во время войны мосты. Наш шофер Муй ведет машину спокойно и время от времени подбрасывает реплики в разговор.

Я беседую с Таной. Об этой молодой симпатичной женщине писали почти все мои собратья по перу, посетившие Пномпень после свержения полпотовского режима. В начале семидесятых годов вместе с группой кхмерских студентов Тана училась в московском хореографическом училище (отсюда ее знание русского языка). Только вот стать балериной в своей стране девушке не удалось. Так же как многие ее соотечественники, она пережила изгнание из Пномпеня, каторжный труд в полпотовской «коммуне», голод, болезни... Из всей группы студентов их осталось всего двое. «Я выжила чудом», — говорила мне Тана.

С балетом пришлось расстаться: годы лишений подорвали здоровье молодой женщины. Сейчас Тана работает переводчицей в министерстве иностранных дел НРК. Есть и особая причина, побудившая Тану поехать с нами в Кампонгтям: там живет ее сестра.

— В последний раз я видела сестру шесть лет назад, — говорит Тана.— Мы жили тогда в одной из «коммун» неподалеку от Кампонгспы. Потом сестру с мужем отправили на плантации Тюпа.

— Почему людей заставляли менять «коммуны»? — спрашивал я. — Какой смысл был в этих перемещениях с места на место?

— Кхмеры очень дорожат семейными отношениями, а полпотовцы решили уничтожить все родственные связи, перемешать людей, сделать их одинокими и беспомощными. Детей разлучали с родителями, жен — с мужьями, сестер — с братьями. По замыслу Пол Пота, кхмеры должны были стать чужими в своей стране, утратить человеческие чувства и перестать быть людьми...

...Страшные годы ушли в прошлое, но и сегодня еще очень свежа боль потерь. И сегодня еще беда настигает людей, выметнувшись из рассказа случайно встреченного очевидца, и тогда пропавшие без вести становятся мертвыми...

В поселке Скун, едва мы остановились на рыночной площади, Муй сразу же исчез.

Я брожу с Таной по рынку, разглядывая всякую живность и прочий товар, который крестьяне привезли на продажу... Сегодня воскресенье, рынок весьма оживленный. Предлагают бананы и папайю, колючие красноватые шарики ротанга, первые, слегка розоватые, плоды манго, еще не приторные, слегка терпкие на вкус. Предлагают жареных лягушек — распяленные на двух палочках, они напоминают маленьких цыплят табака. Предлагают подвяленные на солнце речные ракушки. Тана покупает кулечек и начинает лузгать их словно семечки. Рекламируют бойцовых петухов, флегматичных поросят, крабов с выпученными глазами, огромных рыбин, щенков, мартышек... Повсюду обвалянные в саже куриные яйца, мелкие пичуги на вертелах, дыньки размером с кулачок, красные, искрящиеся сахарными крупинками ломти арбуза...

От всевозможных яств разыгрался аппетит. Тана есть не хочет, а Муя все нет. «Он ищет односельчан», — объясняет Тана. «Разве Муй из Скуна?» — «Нет, но его деревня где-то в этих краях, может, кто-нибудь из его земляков приехал сегодня на рынок...»