Журнал «Вокруг Света» №03 за 1991 год

Живут в Вилково липоване...

В 23 километрах выше города Измаила быстрое единое русло Дуная расходится на левый — Килийский рукав и правый — Тульчинский. Последний, в свою очередь, делится на Сулинское и Георгиевское гирла. Все эти рукава-гирла, с островами и плавнями, и есть дельта Дуная. И, возможно, показалась она кому-то похожей на своеобразную вилку. Не отсюда ли название Вилково — города, который возник в начале XVIII века в болотистой дельте Дуная, на островах Килийского гирла? Впрочем, в литературе прошлого столетия его называли «Вылков» — от слова «волк»...

С меркалось, когда автобус остановился в центральной — самой сухой! — части Вилкова. Отсюда расходятся во все стороны каналы и канальчики — на добрую сотню километров, не меньше.

Шагаю по малознакомой улице. Покой кругом патриархальный. Спят за глухими заборами одноэтажные домики. Над ними возвышается знаменитая липованская церковь. Год назад, когда я был здесь, мельком, проездом, познакомился с липованами — старообрядцами. К ним и приехал снова. Да городок поснимать хотелось, больно уж необычный.

Редки огоньки фонарей, но — есть. Развешаны, правда, не совсем удачно. Постоянно стелется впереди моя же густая тень, ступаю почти наугад. Благо дощечки мостков сухие, пружинят, поскрипывают. Хлипкие мостики горбятся над тихими протоками. Они соединяют пешеходные «узкоколейки», а те, в свою очередь, жмутся к непрерывным заборам, за которыми брешут собаки.

Уже подумалось: скоро покажется знакомая мазанка. Она на отшибе от уличного ряда, у тростников. Но путь перерезал ерик. Его не перепрыгнуть. Щит же мостика на ночь поднят и привязан с той стороны, как у врат старинной крепости.

Вернулся назад, перешел на другую сторону улицы. И снова тупик. Куда идти?

— Ходь сюды!

Нежданный окрик обрадовал. Сблизились под фонарем: крепкий парень поджидал меня, будто невзначай показывая из-за спины монтировку.

— Ты отколь? Да не здесь, в дом айда. Там свои документы кажешь. Говорить всяко можно...

Командировочное удостоверение он перечитал не раз. Я не обиделся — город-то закрытый, приграничный. За рекой Румыния.

Парень вызвался проводить меня до места.

Наконец знакомая улица. Вместо аромата роз, что полонил каждую усадьбу, слабый ночной ветерок доносит запах реки. И даже моря, до которого отсюда восемнадцать километров.

В окне мазанки — огонек. Хорошо, будить не придется. Стучу в дверь, потом в раму окна и, все настойчивее, по стеклу. За дверью — затаенный молчок.

— Я это, Александра Артемьевна! Из Москвы приехал...

Наконец, брякнула задвижка. Дверь — щелкой, и уж потом:

— Воло-одя! — певуче, облегченно и радостно. — Проходи-проходи. Письмо твое получила, а ответить не успела. Не ждала, признаюсь, не ждала.

А потом мы пили чай, вели неровную, с перескоками, ночную беседу.

— Правду сказать: молчащая душа — сосуд пустой... Отдыхай-ка с дороги. Все не переговорим. Я лампадку оставлю на ночь в твоей комнате?

— Пусть теплится.

В донышко окна наливался свет нарождающегося утра.

— В таком доме жить хорошо. Камыш — он полый. Зимой тепло держит, а летом прохладу. Я перебралась к плавням в шестьдесят девятом, после наводнения. В конце февраля случилось, как помню. Морской лед забил наше гирло, и вода хлынула по городу. Беда... А никто не уехал! Я решила строиться здесь, на этих плавнях. Уж сколь ила перетаскала, камыша порезала! Кирпичи сама делала! Каркас-то из акации, она не гниет. Трудно, конечно. А встал бы тятя, посмотрел, как живу — подивился... Он рыбалил, как все. Помню, плывет однажды на лодке, а сам весе-олый! Мы встречаем. Откинул со дна брезент, а под ним «пан» лежит. На триста килограммов!

— Белуга?

— Не-е, сом... Раньше всяка рыба была. И белуга. И дунайка, селедочка знаменитая — много ее было. Мы сейчас юшку из «царька» сладим. На базаре утречком купила...

Рыбу чистили у ерика. Три кошки терлись о ноги, жадно набрасывались на потроха мелких карасиков.

Вокруг вода. Сколько труда вложено, чтобы приподнялась щедрая твердь площадью в шесть соток! И отстаивать ее приходится во время паводков и наращивать.

— Без дела не сижу, знаешь. Нынешней весной сколь тонн ила перетаскала? Каждый кустик клубники им обложила. Сейчас бы дождичка... Как без работы? Огород всегда чист, ухожен. Другие завидуют, зовут помочь. Работа, она заразительна. Земля и труд — уют и защита от напастей. Уверенность на будущее...