Журнал «Вокруг Света» №03 за 2008 год

Измеряй, но проверяй

Понятие «тест» в словарь психологии ввел именно Фрэнсис Гальтон. Однако кроме самого слова (значащего по-английски просто «проба») он не оставил заметного следа в истории психологического знания. Его собственные тесты были основаны на предположении, что тонкость и острота органов чувств человека коррелирует с его умственными способностями. Как только дело дошло до экспериментов, гипотеза Гальтона, мягко говоря, развалилась.

Между тем опытные учителя давно заметили: до некоего возраста ребенок не может успешно выполнять задания определенного типа. Скажем, двухлетнего малыша невозможно научить читать (хотя он может уверенно называть все буквы). В три-четыре года читают лишь единицы-вундеркинды, в пять — уже вполне заметная часть детей, и большинство, соответственно, в шесть-семь лет. Проверив такие задания на большом числе детей, можно построить определенную кривую (это окажется хорошо знакомая статистикам колоколообразная кривая нормального распределения — гауссиана), на которой потом можно будет найти место каждому вновь проверяемому ребенку: вот этот попадает в 10% самых лучших, а этот — как раз возле серединки... Правда, для этого нужно иметь набор контрольных заданий для каждого возраста: то, что в семь лет доступно только самым развитым, в десять умеют почти все.

На рубеже XIX—XX веков психология была совсем молодой наукой, а возрастная психология еще не оформилась как отдельная область знаний. Казалось само собой разумеющимся, что ребенок с возрастом умнеет, это выражается в успешности выполнения им школьных заданий, а значит, таким образом можно измерить ум. Тест, созданный французскими психологами Альфредом Бине и Теодором Симоном, был не первой попыткой такого измерения, но, вероятно, наиболее тщательно проработанной и статистически обоснованной. С 1905 года он широко применялся во Франции для определения пригодности ребенка для обучения в школе. Чуть позже, в годы Первой мировой войны, психолог из Стэнфордского университета Льюис Термен модифицировал его для определения умственных способностей призывников — кого имеет смысл брать в артиллерийские расчеты, а кому лучше не доверять ничего, кроме швабры. В таком ограниченном качестве экспресс-оценки интеллекта для грубой первичной сортировки большого числа людей (вернее, целая группа тестов, получившая название «батарея Стэнфорд — Бине») работали довольно эффективно.

Однако по мере применения тестов и накопления полученных данных росли и сомнения в том, что именно эти результаты отражают. Все менее однозначной казалась связь между умом и школьными успехами. Спору нет, дети со слабым интеллектом практически всегда учатся плохо. Но мы знаем, что очень многие обладатели мощного и даже выдающегося ума в школе тоже не блистали успехами или, по крайней мере, учились крайне неровно. А с другой стороны, не так уж мало школьных отличников оказывались плохо приспособленными к самостоятельной жизни, теряясь всякий раз, когда ситуация требовала хотя бы небольшого отклонения от стереотипов. Получается, что если внизу «шкалы» наш измерительный инструмент работает достаточно надежно, то на противоположном краю его показания все сильнее расходятся с нашими интуитивными представлениями.

Еще одной проблемой стало сравнение интеллекта людей, принадлежащих к разным культурам. Как известно, США — страна иммигрантов, однако в 1910-х годах американские власти уже стремились пропускать поток новых граждан Америки через фильтры, отсеивающие социальный балласт. В частности, одной из задач было недопущение в страну людей с ограниченным интеллектом. Поскольку о полноценном клиническом обследовании всех искателей счастья не могло быть и речи, иммиграционные службы прибегли к тестам. Результаты оказались сокрушительными: в первый же год применения тестов 79% итальянцев, 80% венгров, 83% евреев и 87% русских были признаны слабоумными. И хотя все это происходило за несколько лет до появления тестов «Стэнфорд — Бине», уже тогда встал вопрос о том, насколько результаты тестирования зависят от культурных навыков испытуемых — прежде всего от владения языком, на котором сформулированы тестовые задания.