Журнал «Вокруг Света» №03 за 2009 год

В 1930-е годы «судетская проблема», естественно, обострилась. Встревоженное приходом Гитлера к власти чехословацкое правительство запретило пронацистские организации. В ответ организовался так называемый Судетско-немецкий отечественный фронт — организационная копия НСДАП и объект благосклонного внимания фюрера. Военизированные отряды партии, структурированные на манер штурмовиков, снабжались немецким оружием, а ее лидеры Конрад Генлейн и Карл Франк становились день ото дня все непримиримее. Следующий этап ухудшения ситуации — март 1938-го, присоединение к Третьему рейху Австрии, после чего и слепому стало ясно: очередная цель «собирателя земли германской» Адольфа Гитлера — Судеты. Уже через две недели после аншлюса диктатор принял Генлейна и дал ему прямое указание выдвигать условия, заведомо невыполнимые для Праги, вплоть до фактического признания судетской независимости. Никакие ответные уступки уже ничего не могли изменить.

В мае чехословацкое правительство объявило частичную мобилизацию, а немецкие боевики перешли уже к неприкрытому террору: убийствам и похищениям чиновников, офицеров и активных антифашистов. И вот в этой ситуации обеспокоенные западные державы не нашли ничего лучшего, как прибегнуть к одиозному ныне «умиротворению». В Чехословакию отправился со специальной миссией лорд Уолтер Рансимен, который по возвращении в Лондон представил властям доклад: требования судетцев, в общем, обоснованны. В сентябре глава английского кабинета сэр Невилл Чемберлен несколько раз встречался с Гитлером. Тот жестко настаивал на самоопределении немецкой области — по итогам плебисцита, который следует немедленно организовать. Результаты его были легкопредсказуемы, но такая комбинация позволяла придать происходящему вид пристойности, и консервативный премьер с радостью за нее ухватился.

Под давлением Британии Чехословакия и ее главный европейский «союзник-гарант» Франция приняли немецкие условия. Однако Гитлера не устроил даже такой капитулянтский компромисс, да и истинную его цель, как мы знаем, составляли не Судеты. Фюрер упоенно демонстрировал всем, кто теперь в Европе истинный хозяин. 22 сентября он вдруг выдвинул новые требования — уже через неделю чехи должны безо всякого плебисцита эвакуироваться из области, оставив ее вермахту. Теперь события развиваются стремительно. Прага объявляет общую, а Париж — частичную мобилизацию. Активизируется другой союзник Чехословакии — СССР, который, впрочем, с самого начала кризиса демонстрировал решимость идти до конца. Еще в августе Сталин сконцентрировал на западной советской границе большую войсковую группировку, а Польшу (напрашивавшуюся на союз с Гитлером) предупредил: любое враждебное действие в отношении ЧСР может привести к советско-польской войне. Президент Эдуард Бенеш в своей резиденции в Пражском Граде получал неоднократные официальные заверения Москвы в поддержке и принимал их с немалой опаской. «Дружеская помощь», по его представлению, могла в данном случае оказаться не лучше вражеского нападения.

В последний момент со «свежей идеей» выступает тот же Чемберлен: надо срочно созвать международную конференцию. И вот 29—30 сентября в Мюнхене он встречается с Гитлером, итальянским дуче Бенито Муссолини и французским премьером Эдуаром Даладье (чехов не допустили к обсуждению судьбы их собственной страны). Соглашение достигается молниеносно и удивляет весь остальной мир: требования рейха полностью удовлетворены. Одновременно Англия предлагает Германии подписать еще и двусторонний договор. Две державы отныне обязываются решать все спорные дипломатические вопросы миром (как будто кто-то когда-либо в истории декларировал намерение решать их войной). Фюрер, мыслями уже на будущих полях сражений, легко подмахивает его, а для «наивного» британца это триумф. «Я привез вам мир», — объявляет он соотечественникам сразу по возвращении на родной остров. Миротворческая слава сэра Невилла продержалась меньше года.

Просчет или заговор?