Журнал «Вокруг Света» №04 за 1967 год

Как бы между прочим Никифоров постарался внушить Люльчеву свои опасения за состояние в армии, если царь необдуманно решится... и так далее и тому подобное. При следующей встрече советник сказал Никифорову, что Борис решил подождать со вступлением в войну — по крайней мере до того момента, когда немцы захватят Москву. На заседании высшего военного совета была подтверждена «воля монарха».

В тот же день Попов передал в Центр окончательный ответ на вопрос Москвы. Советское командование в ответной радиограмме выразило разведчикам благодарность.

Новое задание: не собирается ли Германия, используя свои войска в Болгарии, совершить нападение на Турцию, чтобы затем нанести удар во фланг Красной Армии — по Закавказью?

Как получить ответ? Никифоров решил, что прежде всего надо выяснить, не сосредоточиваются ли немецкие дивизии на болгаро-турецкой границе. Во время очередного доклада министру Никифоров сказал, что уже давно пора проинспектировать военные гарнизоны Пловдива, Сливена, Деде-Агача, Харманли. На турецкой границе не очень спокойно, а в тех гарнизонах члены высшего совета не бывали давненько.

— Вот и поезжай сам, — ответил Михов.

Больше недели «мерседес» Никифорова колесил вдоль границы. Ни на одном из участков генерал не обнаружил немецких частей. Проверил наблюдения в беседах с генералами, с высшими гитлеровскими офицерами в Софии. И вот уже группа Пеева с полной уверенностью сообщает в Центр, что Германия, по крайней мере осенью сорок первого года, на Турцию не нападет.

— В Центре высоко оценивают твою работу, — после очередного радиосеанса сказал Никифорову Пеев. — Просят узнать: не согласишься ли ты стать моим заместителем?

— Вряд ли это целесообразно, Сашо... — подумав, ответил генерал. — Я и "без того делаю все, что могу.

— Но тогда ты сможешь делать больше. Сможешь распределять общие усилия наших товарищей. Твой опыт, опыт военного и политика, очень пригодится для нашего общего дела.

— Разве мы работаем не вдвоем? — удивился Никифоров.

Александр усмехнулся:

— Вояки-одиночки? Нет...

Никифоров несколько дней обдумывал предложение. В конце концов согласился.

Став заместителем командира группы, он смог представить себе все масштабы тайной деятельности этой подпольной организации. Он познакомился с радистом Емилом Поповым, о существовании которого раньше только догадывался.

Он узнал, как много ценного сообщает скромный писарь штаба округа Иван Владков. Сведения Владков а дополнял железнодорожный рабочий Тодор Василев. Из Германии регулярно поступали письма от Александра Георгиева. Этот крупный банковский чиновник был направлен министерством финансов на стажировку. Находясь в самом логове фашизма, он добывал информацию о мобилизации населения вермахтом, о формировании новых частей и передвижении их на Восток, о расположении военных заводов, баз и складов. Кроме того, в группу Пеева входили Борис Белински, ассистент физико-математического факультета Софийского университета, радиотехники братья Джековы — Иван и Борис...

Все собранные ими важнейшие секретные сведения стекались к Александру Пееву. За два года группа передала в Центр почти четыреста радиограмм. Они, представители рабочего класса, крестьянства, интеллигенции, военных кругов, в миниатюре как бы представляли все слои населения Болгарии. Они все объединились в общей борьбе против фашизма, за освобождение своей родины. И объединило их одно — непреклонная вера, что иного пути нет. Они готовы были отдать жизнь в этой борьбе.

...И вот теперь генерал Никифоров срочно вызван в министерство. Зачем?..

«Мерседес» остановился у подъезда. Шофер распахнул дверцу. Солдат у входа взял на караул. Адъютант в вестибюле подхватил плащ.

В коридорах в этот поздний час было пусто и тихо. Только охрана и дежурные офицеры.

Никифоров неторопливо, чувствуя одышку, поднялся на второй этаж. Вот и кабинет Михова.

Он распахнул дверь. В кабинете — министр, генерал Стоянов и полковник Недев.

— Заждались, — мрачно проговорил Михов, поднимаясь из-за стола.

А Кочо Стоянов артистическим жестом вскинул руку:

— Разрешите представить, господа — он показал на Никифорова. — Товарищ Журин!..

Побег

Радист Емил Попов поправлялся медленно, тяжело. У койки в тюремном лазарете круглосуточно дежурили надзиратели.

Едва он оказался в силах встать на ноги, его повели на допрос.

— Никого, кроме Пеева, не знаю... О чем говорилось в радиограммах, не знаю... Шифра незнаю... Я только передавал... Согласился за деньги, потому что был безработным, семья умирала с голоду...

Капитан, следователь по делу группы Пеева, не очень настаивал на выяснении истины: то ли он опасался, что этот еле живой, сжигаемый туберкулезом и израненный арестант не выдержит пыток, то ли ответы Попова потеряли для него ценность — к тому времени шифр был разгадан, радиограммы дешифрованы и большинство членов группы арестовано. Радист ему был нужен для других целей.