Журнал «Вокруг Света» №04 за 1972 год

Датчанин любит потешать людей, а еще больше — потешаться сам; ему кажется страшно смешным подбить иностранца произнести несколько слов по-датски. День, когда ему вдруг встретится иностранец, способный выговорить датское слово, будет самым черным днем в жизни датчанина.

Если заставить шведа, норвежца и датчанина говорить друг о друге, то выяснится, что современный викинг представляет собой, так сказать, пестрое явление.

Если попытаться выведать у норвежца, что он думает о шведах и датчанах, то он ответит что-нибудь вроде: «Я слышал, в Финляндии живет очень странный народ». Если, однако, вы будете настаивать, то сможете добиться еще чего-нибудь. Например: «Они же не виноваты, что они не норвежцы». И уже под конец, после долгих раздумий, произнесет: «Швед — совсем неплохой человек, когда- трезвый». Немного еще подумав, он добавит: «А датчанин страшно занятный, когда выпьет».

Датчанин значительно легче проведет самоанализ. Он весел, покладист, остроумен, обладает чувством юмора, услужлив, гостеприимен, еще раз остроумен, любит детей, животных и себя самого. Сколько-нибудь твердого мнения о своих скандинавских братьях у датчанина нет. «Мы здесь, в Скандинавии, все как одна большая семья», — говорит он, и на его лице написано, что он в восторге от больших семей при стесненных жилищных условиях.

Если анализировать свой характер станет швед, эта затея очень скоро превратится в сложнейшее мероприятие, потому что швед себе совершенно не нравится. С горячей убежденностью он заявит вам, что он архискучный, то есть не просто скучный, но скучный в самом сильном значении этого слова, просто смертельно скучный, церемонный, сдержанный и замкнутый. Во время этой горячей пессимистической исповеди каждую минуту ждешь, что швед выйдет из себя не в переносном, а в прямом смысле — покинет свою оболочку, бросит на пол и примется топтать ее, а потом с негодованием отбросит пинком ноги в сторону. Если вы пойдете ему навстречу и согласитесь, что он, может быть, и в самом деле чуть-чуть слишком хорошо воспитан, то нанесете этим удар в солнечное сплетение. Швед не успокоится до тех пор, пока не убедит вас, что это — злостный наговор, придуманный датчанами и норвежцами, потому что из всех скандинавов только он, швед, черт возьми, знает, как вести себя в порядочном обществе. О своих скандинавских собратьях швед выскажется очень неохотно: «Что они за люди, я вам сказать не смогу».

Даже в таком коротком рассказе о современном викинге нельзя обойти молчанием его подругу. В Скандинавии есть еще мужчины, которые смотрят на женщину просто как на кухонное оборудование (правда, очень нужное). Это, считают они, неотъемлемое право истинного викинга. К их великому сожалению, женщина играет все большую роль в самых различных областях жизни: есть женщины — адвокаты, инженеры, священники и даже кондукторы трамваев.

Викингу остается утешаться тем, что женщине все-таки платят на 15—20 процентов меньше, чем ему за ту же работу. Утешительны и такие данные опроса: 50 процентов скандинавских мужей наотрез отказываются помогать своим женам мыть посуду. Ревнители традиций в этой связи утверждают, что, если процент снизится хотя бы на немного, то в разговорах о мужчинах Скандинавии уже нельзя будет употреблять гордое слово «викинг».

Вилли Брейнхолст

Перевел с датского Ю. Поспелов

Анатомия сенсаций

Тысячи деревьев пали под пилами, чтобы дать бумагу для волнующих публикаций о «снежном человеке», «чудовище Лох-Несса», «летающих тарелочках» и тому подобных явлениях. И много уже минуло лет, но почта с регулярностью прибоя приносит вопросы, как обстоит дело с изучением всех этих тайн. Не всем понятна позиция науки, которая не торопится признавать подобные явления реально существующими. Ведь столько было наблюдений, так много очевидцев, почему же среди ученых преобладает скептицизм?

Конечно, даже среди исследователей встречаются люди, чье мнение в подобных случаях, если отбросить терминологическую вуаль , сводится к известной фразе: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда». Но науке, понятно, такой консерватизм несвойствен, иначе бы она просто не могла развиваться. Столь же далека от науки, однако, другая крайность — принятие чего-то на веру, признание чего-то в качестве истины, когда не выполнено одно существенное правило научного метода — правило воспроизводимости и однозначности результата.