Журнал «Вокруг Света» №04 за 1987 год

Стояла зима 1974 года. До новогодних праздников оставались считанные дни. На Токтогульской ГЭС к пуску готовился первый агрегат. И задача бригады Мамасалы Сабирова была непростая. На одном из участков требовалось от опоры к опоре в кратчайший срок протянуть провода. Сами-то опоры поставили лэповцы, а вот провода... Технику сюда не доставишь — скалолазы едва управлялись, оттого и приходилось вручную перебрасывать тяжеленные бухты пятидесятимиллиметрового провода с уступа на уступ, с площадки на площадку.

Но главное — переход через Нарын на обыкновенной лодке, которая от тяжести черпала бортами студеную воду и готова была в любой момент перевернуться.

Белесое от снега, мглистое, пасмурное утро начало понемногу переходить в день. Где-то очень далеко, над гребнем островерхих заснеженных гор, прорезался одинокий солнечный луч, чтобы тут же скрыться в кутерьме облаков, и Сабиров отдал команду расходиться по местам.

Легко сказать — «расходиться». Его ребята, подстраховывая друг друга, спустились по склону, и каждый занял свое место, готовясь принимать провод. Дело было привычное, может быть, даже ставшее обыденным, и этого он остерегался больше всего: ребята порой забывали о подстраховке.

Мамасалы спустился вниз и, прежде чем отдать команду «травить» провод, внимательно осмотрел отвесные скалы, где, рассредоточившись, ожидали сигнала ребята. Бригадир невольно остановил взгляд на небольшой, с рваными краями площадке. Это было самое каверзное место на склоне. Спускаемые с гребня провода цеплялись за острые скальные края. Обрывистые перепады, зубастые скальные выступы — все это мешало работать, отнимало массу времени и сил. И хотя бригада старалась как можно аккуратней разматывать бухты и спускать провода вниз, все равно случались «жучки»-перекруты...

Чуть выше скалистого выступа находился Нурик. Еще выше приготовился принимать провод Юрий Тонких...

Вроде бы работа шла нормально, они приняли конец провода, как вдруг кто-то закричал наверху. Громко, предостерегающе. Сабиров вскинул голову и поначалу даже опешил, хотя и сам не раз попадал в такие ситуации.

Над обрывом, чуть ниже злополучного выступа, как потом выяснилось, сбитый проводом, раскачивался на страховочной веревке Нурик, а сверху набирал силу камнепад.

— Под навес... Под навес уходи!— крикнул кто-то рядом с Сабировым. Крикнул, будто парень мог услышать эти слова за шумом накатывающегося камнепада.

Снизу было видно, как мимо Нурика пролетел один камень, второй... Он, видимо, сам понял всю опасность и вертко ушел под скальный навес, который как щитом прикрывал его от камнепада.

А грохот несущихся по склону, набирающих силу камней все рос, Мамасалы со страхом смотрел, не зацепит ли камнепад кого-нибудь из прильнувших к отвесным стенкам ребят. И когда грохот обрушившегося в расщелину камнепада утих, к Нурику уже спускался Юрий Тонких. Вот он встал на карниз и, убедившись, что товарищ невредим, помахал рукой... А бригадир, еще не веря, что все обошлось благополучно, откинул капюшон брезентовой куртки, снял защитную каску, вытер холодный пот со лба.

Этот случай Мамасалы Сабиров вспомнил потому, что именно в те годы шло становление не только его бригады, а всего коллектива Нарынского каскада. Когда отсеивались случайные люди, оставались те, кто готов был работать на Нарыне до конца.

— Ну, первым путь к створу на Токтогулке по нависающим над бурлящей водой скалам прокладывал мастер альпинизма Владимир Аксенов,— продолжал вспоминать Сабиров. Он внимательно посмотрел на меня и сказал: — А вообще-то с первого раза просто невозможно уяснить всю грандиозность Нарынского каскада, для этого здесь надо побывать не один раз.— Выдержав небольшую паузу, спросил у меня: — Впервые у нас?

Я отрицательно покачал головой.

— В мае восьмидесятого был... Когда Нарын перекрывали...

Автобусы скрываются в тоннеле, позади остается плотина Курпсайской ГЭС, местечко Курпсай, что означает «Бурлящее русло». А те, кто возводил здесь гидростанцию, назвали бы его по-другому: «Ущелье ветров». Они хорошо знают, что зимой в этих местах дня не проходит без ураганного ветра, который порой сбивает с ног, забивает глаза снегом, смешанным с песком, а ущелье гудит, как сопло двигателя реактивного самолета.

Многие спрашивают, почему именно здесь, в этом узком каньоне с этими сумасшедшими ветрами, решили возводить плотину. На это отвечает короткая, но емкая справка, которую мне дали в Нарынгидроэнергострое:

«Токтогульское водохранилище, способное аккумулировать почти двухлетний сток Нарына, является своего рода регулятором главной водной артерии Киргизии. Работая по энергетическому графику, Токтогулка будет сбрасывать, к примеру, в зимнюю пору суточный сток реки. Такие пульсирующие пропуски воды сгладятся в водохранилище Курпсайской ГЭС. Причем здесь не требуется никаких затрат на затопление — Нарын на протяжении многих километров течет в горной теснине, глубина которой и использована под естественное водохранилище. Курпсайка уже начала давать стране миллиарды киловатт-часов дешевой электроэнергии».