Журнал «Вокруг Света» №05 за 1962 год

Морозов передал, что идет на ближайший по курсу аэродром. Рядом двигались войска Второго Белорусского. Попытаться сесть на один из армейских аэродромов, сесть без круга, и будь что будет. Вот единственное, что осталось.

— Товарищ командир, — услышал Морозов голос ведомого Катунина. Это был молоденький летчик из пополнения. За плечами всего три месяца войны. — Прикрыть, товарищ командир? — спросил Катунин.

— Прикрывают истребители, — передал Морозов. — Прощай, Катунин, ложись в обратный.

Ивашенко продолжал яростно вести огонь.

— Горит! — крикнул Ивашенко. — Горит, сволочь! «Ястребок» летел над противником. Тот шел вслед бомбардировщику, дымя и сгорая и все же стремясь сбить наш самолет. Он угадал его беспомощность. А в это время там, внизу, их уже брала в прицел какая-то батарейка немецких зениток. Снаряд разорвался под правым мотором, и Муха, которая лежала спокойно, вдруг затявкала. Это было видно по ее жалобной морде.

Борисов услышал жесткий, чуть охрипший голос Морозова:

— Попадание в правый мотор.

Борисов понимал смысл этих слов. Он уже лежал однажды с Калугиным на льду Финского залива после такого попадания. Можно было, конечно, тянуть домой и на одном моторе, если бы работали рули. И если бы они не ушли так далеко на запад.

Борисов взглянул на карту. Они летели за извилистой красной чертой фронта, в глухом, почти безлюдном краю среди озер и болот. Сама земля здесь была непроходимой крепостью: чащи, сплавные речки, редкие хутора. Иногда над низиной в солнечном свете и сиянии озер вставали башни старинных крепостей. Сейчас, когда глядишь сверху, они стояли совсем небольшие, одинокие, словно забыли их люди; наверно, увитые диким плющом.

А истребитель противника все шел за ними. Он больше не стрелял, у него, видимо, кончился боезапас, он горел, но шел вслед.

«Мальчишка, — подумал Борисов, когда увидел его в зеркальце, — сошел с ума, ни скорости, ни силы духа, чтобы таранить». А в вышине над ними парил наш истребитель. Он не стрелял, он понимал, что у противника остались последние минуты, минуты жизни в огне.

Борисов крикнул Морозову:

— Не горюй, Булочка, дотянем! Потом он соединился со стрелком.

— Медленно идем, товарищ капитан, — сказал Ивашенко, — передать в хозяйство координаты?

Стрелка высотомера ползла вниз.

— А нельзя ли уйти повыше, Коля? Может, дотянем?

Молчание.

Теперь он знал, что они не дотянут, что даже за все блага мира они не смогут дотянуть.

— Передай координаты открытым, — глухо сказал Морозов.

В их распоряжении оставались мгновения, и Борисов понимал, о чем думает друг. Он подумал о парашютах, но трудно было уйти троим сразу и времени осталось чудовищно мало. А может быть, в нем еще жила надежда, что он заведет свой корабль в порт, бывают же чудеса?

Нет, чудеса случаются редко. А надежда живет, она помогает рукам делать то единственное, что можно сделать. Самолет еще слушался руля высоты, он планировал.

В кабине стало тихо. Все сняли шлемофоны. В этой грозной тишине они могли сказать друг другу, может быть, последние слова. Радист лихорадочно передавал на аэродром: — Кольцо!.. Таня!.. Кольцо! Слышишь меня? Идем на вынужденную, передаю координаты... Все. Прием.

В мыслях промелькнуло испуганное лицо Тани с наушниками, в кудрявом нимбе растрепанных волос.

Они не успели принять последний привет. На них надвигалась земля всей своей беспощадной плотностью. Деревья, кусты, овраги, изгибы берега, лесные чащи, болота — огромная, мрачная, опасная земля.

Многое бывает знакомым в полете, но одно всегда ново — меняющаяся под крыльями земля. Она каждый раз была другая, и они всегда смотрели на нее с любопытством. Они еще не стояли на ней, не ходили по ней, это была чужая земля.

Мысли мелькали со скоростью света. И самая нужная: «Не в первый раз!» Не в первый, и все же страшно и опасно, как в первый.

Морозов направил самолет на зеленую полянку в лесу. Она была невелика, но выбора не оставалось.

Немецкий истребитель тремя минутами раньше беспорядочно свалился на землю, и теперь подошел их черед. Никого не было вокруг, и только в самой вышине их провожала пара истребителей прикрытия.

Когда самолет Морозова исчез в лесу, они сделали последний, прощальный круг и повернули на север.

...Кусты на поляне скрипели и стонали. Крылья самолета срезали их, прокладывая просеку, и, разрушаясь, таяли, как свинец в огне. Кабина упала в глубокий мох, сорвала дверцу о мшистый Пень и остановилась.

В лесу стало тихо.

(Продолжение следует)

А. Кучеров Рисунки А. Ливанова

Зерно «в счастливой рубашке»

Сев по снегу — не фантазия ли это? Нет!

Во многих районах нашей страны: в оренбургских степях, на Алтае, в Подмосковье — испытывается новая технология сева зерновых и овощных культур. По заснеженному полю ходят тракторы с сеялками.

Зимний сев заманчив тем, что дает возможность наилучшим образом использовать некоторые биологические законы для получения высоких урожаев. В этом мы легко убедимся, стоит только проследить за приключениями зерен, упавших на снег.