Журнал «Вокруг Света» №05 за 1985 год

Станислав пошел проводить меня вместе со своей дочерью — школьницей. Бережно положив ей на плечо широкую ладонь, он упруго шагает по просторным улицам шахтерского города мимо старых особняков и многоэтажных домов-башен.

— Не все знают одну подробность нашей жизни: на каждого горожанина приходится по нескольку кустов роз,— смеется Станислав.— Передайте русским друзьям — мы их всегда встретим этими цветами.

Хвойные поля

Из Моста я отправился в Центральную Чехию, где в большом лесопитомнике недалеко от Праги выращивают, по словам Станислава Штиса, лучшие саженцы деревьев. В дирекции питомника было пусто. «Ничего удивительного — все на участках»,— снисходительно ответила девушка в брючках, неохотно оторвавшись от учебника по лесному делу. Студентка-практикантка из Брно скороговоркой пояснила: хозяйство лесопитомника большое, на тридцати четырех участках растет около восьмидесяти миллионов саженцев. Тут ее познания, вероятно, иссякли, и она посоветовала найти инспектора лесничества Фалтиса — «то энтузиаст своего дела».

Встретились мы со Зденеком Фалтисом на «Зеленой даче», одной из опытных станций питомника, и сразу пошли на участки.

Полноватый на первый взгляд для своей беспокойной профессии, он, оказалось, двигался быстро, говорил быстро и подкреплял рассказ энергичными жестами.

— Как сказала эта дежурная Элишка? Энтузиаст? Не без иронии, да? Лучше бы изучала повнимательнее труды нашего лесовода Коняса. Он был ученый и практик. Энтузиазм — это работа, считал он. Коняс разработал способ максимального прироста древесины — раза в три больше, чем в естественных условиях в лесу. Для этого деревьям нужно больше солнца, тогда активнее идет фотосинтез. Поэтому нужно растить просторные, доступные солнечному свету леса. Лесовод должен жить так напряженно в тревоге о своем лесе, как об этом прекрасно говорится в книге Леонова «Русский лес».

Коняс основал завод-питомник в Опочне, куда многие лесоводы приезжали учиться. Но к нам тоже едут за опытом, правда, сейчас на делянках только студенты из Вьетнама, ГДР, Лаоса. А мы ездим в Московскую область, дружим с советскими учеными, лесничими...

Дорога круто поворачивает вправо, лес, по которому мы шли, расступается, и открывается ровное поле. Издали похоже на газон, а вблизи видно, что поле топорщится длинными рядами низеньких елочек. Вспыхивают светло-зеленым светом крохотные колючие ветки в лучах солнца. Фалтис стоит рядом: он очень доволен произведенным впечатлением.

Это место бригада специалистов искала три года. Здесь все условия для хорошего роста саженцев: микроклимат, почва, мягкая вода. Но нужно было еще расчистить участки, выкорчевать пни, а затем прорыть траншеи.

— Зачем? — спрашиваю я Зденека.

— А ты смотри повнимательней — поймешь,— отвечает он.

По краям участка как грибы торчат датчики. Оказывается, в траншеях проложены кабели в трубах, которые выходят через шахты и люки наверх; и по ним передается информация из почвы — температура, влажность: пожалуйста, контролируй, исследуй. За маленькими елочками неусыпно следит око электронных стражей, которые о любых изменениях в почве ставят в известность диспетчерскую лесничества.

Пока мы возвращаемся туда, Фалтис вспоминает о своих поездках в Западную Европу:

— Конечно, там можно перенять новую технологию: у нас, например, действует импортная автоматическая установка подачи воды для орошения. Но меня поразило отсутствие механизации при проведении многих работ, широкое применение ручного труда. Особенно если это труд иностранных рабочих — турок, португальцев, испанцев, за который можно платить гораздо дешевле.

Мы заходим в диспетчерскую, где в шкафах на стене мигают лампочки сигнализации, и Фалтис снимает показания с разных участков. Затем он проводит меня в большое помещение и останавливается у высоких запертых дверей. С таинственным видом Зденек открыл тяжеленные металлические створки. В лицо пахнуло подвальным холодом, и сразу же все помещение наполнилось новогодним ароматом хвои. Это был холодильник, стены которого изнутри щетинились вершинами елочек, уложенных в ящики и ждущих своего часа.

В холодильник саженцы закладывают осенью и хранят до весенней высадки. Благодаря этому задерживается процесс вегетации. И если из холодильника молоденькие елочки привезти ранней весной в Рудные горы, где почва еще не совсем согрелась, саженцы не погибнут, а быстро акклиматизируются, приживутся.

— Ты говоришь «энтузиазм». Забота саженцам нужна, вот что. А молодым моим помощникам терпения да ответственности не всегда хватает,— качает головой Фалтис.— Как-то в весенние солнечные дни ударили морозы. А для саженцев это очень опасно, их может спасти дым. Я разбудил с утра помощника, а сам побежал на дальний участок. Там сделал задымление, прибегаю обратно к домам, а он, оказывается, решил еще поспать. Так десятки тысяч саженцев и погибли. Мы должны заботливо смену воспитывать — тогда дело пойдет.

Оленьи глаза