Журнал «Вокруг Света» №05 за 2006 год

«Все князья собрались, поставили золотой трон, посадили хана на него, положили меч перед ним и сказали: «Мы желаем, мы просим, мы приказываем, чтобы ты владычествовал над всеми нами». И он сказал им: «Если вы хотите, чтобы я царствовал над вами, то готов ли каждый из вас делать то, что я прикажу, приходить, когда бы я ни позвал, идти туда, куда я пошлю, предать смерти всякого, кого я прикажу?» Они отвечали, что готовы. Тогда он сказал им: «Мой приказ будет мой меч»... Потом посадили его на кусок войлока, говоря: «Смотри вверх на небо и познай Бога, и смотри вниз и увидишь войлок, на котором сидишь. Если ты будешь хорошо править, будешь щедр и справедлив... то весь мир преклонится перед твоим правлением и Господь пошлет тебе все, что ты пожелаешь в сердце твоем. Но если ты будешь делать противное, то будешь несчастен, отвержен и беден так, что даже войлок, на котором ты сидишь, не будет оставлен тебе». После этого они посадили жену хана рядом с ним на войлок, подняли их обоих вверх... и провозгласили: «Император и императрица всех монгол».

Так польский монах Бенедикт, спутник дипломата-францисканца Джованни Плано Карпини, описал церемонию возведения в ханы внука Чингиса, Гуюк-хана, в 1246 году. Она, скорее всего, копировала церемонию сорокалетней давности.

После провозглашения кагана-императора над собраниием было поднято девятибунчужное белое знамя «сульдэ»: вокруг высокого древка с белым конским хвостом «выстроилось» восемь бунчуков пониже. Раньше оно считалось родовым штандартом («онгоном») хана Темучина, теперь же стало символом родившейся минуту назад общемонгольской нации и державы. В прошлое ушел скромный глава рода Борджигинов — на мировой арене появился величайший собиратель земель. Позади остались два десятилетия межплеменных усобиц. Впереди лежало завоевание Евразии.

Сокровенное сказание

Нам чрезвычайно повезло, что восхождение Чингисхана и образование монгольского государства описаны в так называемой «Тайной истории» монголов (мне больше нравится другой перевод названия этой книги — «Сокровенное сказание»). В отличие от «Юаньши», официальной истории монгольской династии Юань на китайском троне, она много веков оставалась спрятанной в Тайном архиве императорской библиотеки в Пекине. Текст этот был открыт для европейцев только в XIX веке русским иеромонахом Палладием (в миру Кафаровым) и стал одним из основных источников сведений о монголах и Чингисхане. Споры о его датировке идут до сих пор, но сейчас многие ученые склоняются к тому, что «Сокровенное сказание» написано в 1228 году, во время курултая по случаю избрания преемника Чингисхана, и только одна глава дописана позднее…

Представьте себе степь, заполненную кибитками, юртами, тысячами лошадей. У ночных костров собрались воины во главе с ханами из рода Чингиса, прибывшие на аристократический съезд со всех концов монгольской империи. Письменность государь ввел у своих подданных лишь два десятилетия назад, сам же он ни писать, ни читать так и не научился. Культура устной речи была высока, и потому «Сокровенное сказание» напоминает застывшие в письменном слове разговоры у этих костров. Словно кто-то идет по лагерю и слышит голоса: здесь сказитель поет героическую поэму о юном Темучине: «В его взгляде — огонь, а лицо — как заря», там шаман рассказывает историю предков монгольского народа, ведущего начало от волка и самки оленя, а здесь, перебивая друг друга, ветераны вспоминают набеги. Проза и поэзия, красочные слухи и сухой язык боевых донесений слились в хронике в неповторимый Голос Времени. Из нее мы знаем даже, что властитель полумира в детстве боялся собак… Теперь он уже год как умер, но еще живы товарищи юности Темучина, очевидцы его побед и поражений. Живо поколение степняков, для которого Чингисхан одновременно был и богом, и знакомым человеком: родственником, соратником, другом, а для многих — противником-победителем.

Одержимый изгой

«Темучин» по-монгольски означает «кузнец». Своим прозванием величайший из героев Степи обязан врагу, как это часто случалось у народов, ценивших воинскую доблесть и веривших в то, что с именем от сильного противника к ребенку перейдет часть его силы. Отец Чингисхана, Есугэй-багатур, «окрестил» новорожденного в честь плененного им татарского воина Темуджина-Угэ. Но этого мало: название вражеского племени слилось с именем народа Темучина.