Журнал «Вокруг Света» №06 за 1973 год

Каждое утро мы поднимались затемно, часа в четыре. Первые ходки — с водой, каждый нес по ведру. Это и пить, и для работы, и облиться, если уж очень плохо станет. Все-таки сорок—сорок пять градусов... Работать можно было только часов до одиннадцати-двенадцати, пока солнце не приходило на «камень». Потом оно начинало печь жутко. К этому времени мы уже изнемогали. Надо учесть, что все, что не удавалось сбросить на «камень» с вертолета, таскали на руках. Поднимались по крутой тропе на триста метров и в каждой руке тащили по пруту анкерного железа, каждый по двадцать килограммов весом и длиной в два с половиной метра. За две-три ходки поднимали очередные две-три тонны груза. А Миша Петров и Толя Иванов, например, за одну ходку умудрялись втащить наверх по шестьдесят килограммов железа.

В восемь уже начиналась сварка, бурение... Вечером, с четырех до восьми, опять поднимались на «камень».

Всего пришлось поднять восемьдесят три тонны груза. А однажды целый день затратили на подъем сварочного трансформатора. Весил он почти четверть тонны, и затаскивали его тоже на руках. Кроме всего этого, для бурения и сварки на отвесах пришлось сконструировать и тут же изготовить специальное снаряжение: платформы, лесенки, шлямбурные крючья... Работу мы закончили в срок, и у нас приняли ее с оценкой «отлично».

— Что вас ожидает в этом году?

— На Памире добывают горный кварц. Выработки на высоте четырех тысяч метров — где больше, где меньше. Есть уже совсем пройденные выработки, и надо искать новые. Наверное, я буду там. Надо походить по отвесным стенам, поискать друзы — они ведь в пещерах. Иногда такую пещерку и не заметишь, если буквально не наткнешься на нее. И до них еще попросту никто не добирался.

Но есть еще и чисто альпинистская мечта, идефикс: обязательно подняться на восьмитысячник. К примеру, взойти на Эверест.

Валентин Михайлович Божуков, альпинист, мастер спорта

Беседы записал Ю. Лексин

Город под холмом

Там, где воды Кафирнигана сливаются с Амударьей, на землях, некогда подвластных Кушанскому царству, издавна было приметно городище, которому местные жители дали название Шах-и-Тепа — Шахский холм. Эти земли около ста лет назад (в 1877 году) подарили науке один из удивительнейших кладов — 180 золотых и серебряных изделий, — который в историю мировой науки вошел под названием «Амударьинский клад».

Советские археологи в 50-е годы сделали здесь немало интересных открытий.

И вот в 1971 году Академией наук Таджикской ССР была организована большая экспедиция для дальнейших исследований этого района. В прошлом году мы решили проникнуть в недра Шах-и-Тепа.

Одно здание, второе, третье... Появляются каменные базы колонн, кушанские монеты, терракотовые статуэтки. Холм скрывал, оказывается, остатки небольшого города с дворцом в центре. Возможно, здесь в первых веках нашей эры был перевалочный пункт и место отдыха караванов, отправлявшихся в Афганистан и далекий Индостан. Среди руин города было найдено большое количество ювелирных изделий и скульптур. Особенно нас порадовал фрагмент одной алебастровой скульптуры — часть торса изящного юноши, держащего в руке букет цветов: конечно же, это известный персонаж буддийской мифологии — Сумедха, бросающий цветы к ногам Будды.

В окрестностях городища мы обнаружили странные холмики, на поверхности которых были человеческие кости. Оказалось, это были наземные погребальные сооружения. На полах погребальных камер лежали в полном беспорядке кости и черепа и богатые погребальные дары: монеты, бронзовые, серебряные и золотые украшения, остатки текстильных изделий, керамика, великолепные терракоты, алебастровый идол... Это был городской некрополь.

Находки экспедиции — в городе и его некрополе — впервые в кушановедении «представили» твердые доказательства того, что часть бактрийско-кушанского населения придерживалась норм и установлений, связанных с зороастризмом. Для истории Бактрии это открытие имеет исключительно важное значение.

«Эти находки, — так сказал президент Академии наук Таджикской ССР Мухамед Асимов, — воссоздают новую страницу жизни мировой культуры».

Б. Литвинский, заведующий сектором Института востоковедения АН СССР

Тасадай Манубе год спустя

Больше года прошло с того времени, когда страницы печати всего мира облетела весть: в непроходимых горных джунглях филиппинского острова Минданао обнаружено самое отсталое на Земле племя (Две публикации на эту тему дал и наш журнал: во 2-м и 4-м номерах за 1972 год.).

По мнению специалистов, занимавшихся языком тасадай манубе, племя прожило в изоляции от остального мира от пятисот до тысячи лет. Этим вопросом занимались именно лингвисты, потому что язык племени относится к той же малайско-полинезийской языковой группе, что и наречия других племен острова, и изменения в словарном запасе могли показать, с какого времени языки начали развиваться отдельно.