Журнал «Вокруг Света» №06 за 1974 год

Впрочем, у жителей Мехико, да и вообще у мексиканцев, есть еще одна характерная черта. Это — дух патриотизма, тесно связанный с так называемым культом мужчин. И то и другое синтезируется в одной фразе: «Soy mexicano у muy macho!» — «Я мексиканец и настоящий мужчина!» Формы проявления и того и другого самые различные, но нет такой силы, которая может удержать мексиканца, когда дело касается единоборства с опасностью. Этим он как бы подчеркивает, что только он сам хозяин своей жизни. А отсюда прямо-таки страсть бравировать риском.

В последний приезд мой друг Октавио устроил мне экскурсию... под Мехико. Мы спустились на глубину пятьдесят метров, в шахту новой канализационной системы. Дышать там буквально нечем, но рабочие не пользуются кислородными приборами, хотя баллоны стоят рядом. Они просто не интересуются техникой безопасности, ибо она в их представлении противоречит формуле «Я мексиканец и настоящий мужчина!». То же самое я увидел и на заводе химических удобрений: в ряде цехов удушливая атмосфера, но маски висят за плечами. И даже инженер Тонатью Перес, сопровождавший меня, лишь пожал плечами:

— Ничего не поделаешь. Они настоящие мужчины.

Словом, достаточно даже самого незначительного повода, чтобы у рядового мексиканца немедленно сработал рефлекс «Soy muy macho!».

На некоторых зданиях Мехико еще и теперь встречаются таблички «Только для мужчин». Это винные погребки, пулькерии, бильярдные. Здесь можно поставить на карту, блеснуть храбростью, а то и принять участие в потасовке. Однако сейчас культ мужчин заметно поблек, и в этом виноваты... женщины. Мексиканская женщина с каждым годом все активнее включается в общественную и политическую жизнь. И хотя по-прежнему существует «суп только для мужчин», приготовленный из устриц и других продуктов моря, наперченный, как огонь, перехватывающая дыхание текила, подчас пистолет за поясом, — все это мужчинам мало помогает.

Рассказывать о Мехико можно без конца: о его незабываемых фонтанах и древних акведуках; об окраинах, где сознание социальной несправедливости и неравенства, дух бунтарства и борьбы обострены до предела; об известных всему миру художниках и корриде, футбольном ажиотаже и праздниках «чарро»; о кинозалах, похожих на оперные театры, и величественных соборах, и о многом, многом другом.

О том, что Маяковского в свое время удивили рабочие, от которых пахло духами, а меня поразило то, что большинство из них работает в накрахмаленных халатах и спецовках, даже машинисты локомотивов и механики нефтеочистительных заводов. И о том, что парикмахерские в Мехико на каждом шагу, а чистильщики обуви через полшага, что житель города неловко чувствует себя, если не выбрит и два раза в день не почистил ботинки. О том, что все чаще на окраинах возле фабрик и заводов можно увидеть спортивные площадки и клубы-кафе, где нет спиртного и где рабочие встречаются со студентами и патриотически настроенной интеллигенцией. И о том, что при всем этом, когда вспыхивают страсти, бравада еще частенько берет верх над сознанием, и тогда друзья вынуждены спешить на помощь...

Житель Мехико — вот его главная, впечатляющая и притягательная характеристика: он радушный и строптивый, открытый и себе на уме, добрый и непримиримый к недругам. Он и делает город неповторимо обаятельным.

Юрий Папоров

Круг с «Бриллианта»

Летом 1970 года на архипелаге Норденшельда в Карском море работали гидрографы Диксонской гидрографической базы. Уточняя карты, мы осматривали берега многочисленных островов, посещавшихся до этого лишь топографами в тридцатые годы. Эти острова лежат на пути постоянного морского течения, идущего от устьев Оби и Енисея на северо-восток. И на их песчаные пляжи море выбрасывает, кроме леса-плавника, массу всяких, порою самых неожиданных предметов. Лучшим отдыхом для нас было бродить по безлюдным пляжам, рассматривая все эти дары моря.

Чего тут только не встретишь! Металлические буи и деревянные буйки, сорванные с якорей где-то на реках Сибири; поплавки от рыболовных сетей с марками английских и французских фирм, бочонки и маленькие шлюпочные анкерки; обломки мебели, стройдеталей, весел, ящиков; доски всех размеров и сортов, клейменые экспортные бревна...

На пляже юго-западной бухточки острова Добрыня Никитич среди плавника попалась желтая кубическая глыба метровой величины, оказавшаяся спрессованной кипой пластин натурального каучука. Эту бухточку мы и нанесли на карту под названием Каучуковой.