Журнал «Вокруг Света» №06 за 1977 год

Вывезенные из Африки негры прокладывали дороги, возделывали джут, расчищали участки под лен, строили дома. Благодатные условия жизни, казалось, должны были превратить эту британскую колонию в перворазрядный курорт: ведь, несмотря на близость экватора, остров не досаждает жителям и приезжим ни тропическими ливнями, ни изнуряющим зноем. И все-таки решающее в судьбе острова слово сказал отнюдь не климат. Посмотрим на карту: ближайший мыс западного берега Африки удален от Святой Елены на 1900 километров, а южнеамериканский берег и того дальше — более чем на 3 тысячи. И, когда представился случай, правительство Великобритании решило, что лучшего места для ссыльных не найти.

Этим историческим случаем было второе отречение от престола и сдача в плен злейшего врага Великобритании, французского императора Наполеона I. На новое место жительства Бонапарта за два с половиной месяца плавания доставил фрегат «Нортумберленд». И 15 октября 1815 года император ступил на остров, ставший последним его обиталищем. Наполеону и его свите предоставили просторное здание в Лонгвуде, местечке, расположенном в горах над долиной.

Дом-музей — просторное строгое здание розового цвета, лишенное каких-либо архитектурных украшений, — почти без изменений сохранился до наших дней.

Самые ценные экспонаты музея перекочевали в Париж, где их видят не единицы, а миллионы людей. Здесь же остались посмертная маска императора, бильярдный стол, образцы оружия, военные мундиры различных родов войск и коллекция орденов. На том самом месте, что и полтора столетия назад, стоит походная койка Наполеона. Некоторая нехватка предметной экспозиции с лихвой восполняется обилием экспонатов живописных, рассказывающих об эпизодах из жизни Бонапарта.

Шесть лет жил Наполеон в Лонгвуде, а когда скончался, его похоронили в глубокой лощине, закрытой от солнца гигантскими секвойями и араукариями.

В 1840 году эскадра французских военных парусников по согласованию с английским правительством переправила прах Наполеона со всеми почестями в Париж. А в лощине, посреди хрустящего ковра из листьев, хвои и мелких сучьев, осталась безликая белесая плита, окруженная незатейливой железной изгородью.

И на долгие годы остров стал местом ссылок политических противников Англии. Здесь содержался предводитель зулусского восстания Зулу Великий — Динизулау. Сюда в первый год XX столетия прибыли 500 военнопленных буров, а за последующие два года число их возросло до шести тысяч! Для крохотного островка — не более 18 километров в длину, 11 в ширину — цифра, прямо скажем, внушительная. Буры трудились упорно и не только обеспечили себе житье-бытье, но и принесли острову процветание. Многие из них по прошествии нескольких лет обзавелись семьями и остались здесь жить навсегда.

Глава современная: «...селиться не рекомендуется...»

Наверное, вежливость и предупредительность вообще свойственны жителям небольших островов, ведущим размеренный, неспешный образ жизни. Если вы о чем-то спросите святоеленца, он не просто ответит на вопрос, а сделает это с нескрываемым удовольствием. Если, гуляя по Джемстауну, вы увидите отдыхающего на крыльце своего дома человека, не думайте, будто это ваш старый знакомый, когда он метров с двадцати начнет улыбаться и кивать вам головой. И если вас, пешего, догонит в пути машина, она обязательно остановится, и водитель предложит подвезти.

...Вечером, когда с окружающих ущелье скал на город наползает широкая тень, к причалу потихоньку стягиваются освободившиеся от дневных забот люди. Идут мужчины и женщины, с детьми и в одиночку. Идут, чтобы полюбоваться океаном, ракетными взлетами дельфинов, стоящими в бухте лодками, яхтами и, если повезет, большими океанскими судами.

Пляжа нет, поэтому никто не купается, лишь несколько отчаянных мальчуганов, вооруженных масками, трубками и пиками, презирая опасности тропических вод, охотятся на некрупную прибрежную живность.

К пристани, согнувшись под тяжестью огромного тунца, бредет юноша. Свою добычу он тащит на плечах наподобие коромысла. Тело рыбы отливает голубым цветом, плавники желтые, глянцевые, словно только что выкрашены эмалью. Рыбак аккуратно снимает ношу и усаживается рядом. Он будет сидеть так и час и два в ожидании покупателя.

Неторопливость местных жителей могла бы войти в пословицу, если бы... кому-нибудь была охота заниматься здесь пословицами.

Не торопится за прилавком продавец. Дорожники, призванные мостить битым камнем пробелок, большую часть дня созерцают океан или отдыхают в тени деревьев. Рабочий, с мачете в руке расчищающий трассу для телефонного кабеля, рубит не каждый куст сизаля, а как бог на душу положит; остальное он, может быть, срубит завтра, может быть, никогда, а может быть, это сделает кто-нибудь другой. Куда спешить?..