Журнал «Вокруг Света» №06 за 1978 год

— Никто же не спорит, Абрахам. И все же, если на тебя донесут, от полиции тебе на этот раз так просто отвертеться не удастся. Да и САСМ можно подвести под удар. А оно только-только встает на ноги.

— Ну со мной все ясно, ты же знаешь, другого пути у меня нет. А САСМ пока ничего не грозит. Ведь полиция считает, что для властей ребята не представляют опасности. Пусть себе собирают гроши, чтобы дюжина-другая «черных сопляков» смогла уметь считать, сколько рандов наработали на того же «алмазного короля» Оппенгеймера тысячи нас, африканцев. Конечно, вовлекать в САСМ следует только тех, в ком абсолютно уверены. Логика жизни обязательно приведет их к столкновению с властью белых, и уж тут-то многое будет зависеть от личного мужества, стойкости. Логика жизни...

Последняя фраза осталась неоконченной, и Мдлака удивленно повернулся к Тиро. Тот кивнул в сторону забора, у которого о чем-то тихо совещались пятеро подростков-тсотси, «уличных шакалов» по-соуэтовски.

— Одних эта логика жизни приведет к активному, сознательному протесту, других, как вот этих, — на улицу. — Мысли Абрахама повернули в новое русло. — Каждый год полиция арестовывает полмиллиона африканцев, и многих соуэтовоких подростков ожидает знакомство с участком. Но одно дело попасть туда, потому что не хочешь мириться с уготованной тебе участью бесправного раба, и совсем другое — медленно катиться туда по наклонной плоскости, — с горечью закончил Тиро.

— А виноват в обоих случаях прежде всего апартеид, — подхватил мысль друга Мдлака. — Большинство тсотси оказалось на улице, стало хулиганами, занялось грабежами только потому, что однажды их родителям оказалось больше не под силу платить за обучение. А почему, собственно, мы, африканцы, должны отдавать последние ранды, голодать, а для белых школа бесплатная? Слушай, Абрахам, а что, если нам попробовать приобщить вот таких уличных парней к САСМ? Ведь тогда у них в жизни появится хоть какой-то проблеск.

Абрахам Тиро с сомнением покачал головой:

— Нет, Мдлака, боюсь, что время для этого еще не пришло. САСМ пока недостаточно окрепло...

Но Мдлака, не дослушав друга, уже решительно направился к насторожившейся пятерке парней. Это было рискованно. Но и останавливать Мдлаку поздно: уйти сейчас — значило бы показать тсотси, что их боятся. Нет, единственный выход — последовать за Мдлакой.

Верховод тсотси — высокий сутуловатый подросток в потрепанном сером пиджаке, под которым виднелся засаленный воротник свитера, — держался уверенно. Он лишь встал в удобную для нападения позу и сунул руку в карман.

— Ты давно начал грабить? — спросил его Мдлака.

Парень опешил.

— Нет, — неуверенно протянул он.

— Убил кого-нибудь?

— Я не ношу ножа, — оправдываясь, ответил тот.

Его приятели хихикнули.

— Весельчаки, да и только, — вмешался в разговор Абрахам. — Лет-то сколько?

— Пятнадцать.

— Как зовут?

— Нгоапа.

— Когда бросил школу?

— Четыре года назад, — сбитый с толку тсотси послушно отвечал на вопросы странных молодых африканцев, невесть откуда появившихся в их владениях.

— Родители есть?

— Ма-ать, — протянул Нгоапа как-то совсем по-детски. — Отец завербовался на шахту, и о нем не слыхать.

Тиро, молча слушавший эту столь же страшную, сколь и обычную для Соуэто короткую исповедь, слегка махнул рукой — это был жест неподдельной тоски, дескать, здесь уж ничего не изменишь, — и, повернувшись, зашагал прочь. Но Мдлака еще немного задержался.

— Учиться хочешь?

— Есть хочу, — задиристо ухмыльнулся тсотси.

Мдлака не обратил внимания на его тон.

— Приходи в воскресенье к собору, потолкуем, может, что и придумаем, — дружелюбно, сказал он и, не дожидаясь ответа, поспешил за другом.

Так произошло знакомство Мдлаки с его «крестником». Вопреки сомнениям Абрахама Нгоапа все же пришел в воскресенье к собору. Пока Мдлака беседовал с толкавшимися на площади подростками, переходя от группы к группе, паренек неотступно следовал за ним, жадно вслушиваясь в необычные для его уличного мирка разговоры. Так было несколько раз. Потом Нгоапа стал вечерами провожать своего «крестного» к лачуге на Морока-норс, где тот снимал угол, а днем, когда Мдлака подрабатывал в лавчонке, бегал по всему. Соуэто, выполняя поручения своего наставника. Позднее Мдлака пристроил парнишку в магазинчик на Маркет-стрит, и его заработок стал главным подспорьем для семьи, где подрастало еще четверо братьев.