Журнал «Вокруг Света» №06 за 1987 год

Точно в назначенное время — нас предупредили, что у Ксении Петровны день расписан по минутам, много работы,— входим в новый белокирпичный дом на набережной. Ксения Петровна открывает дверь сама, немного помешкав после звонка: после зимней травмы она вынуждена передвигаться на костылях. Но нас встречает не измученная болезнью, а энергичная, подтянутая старая женщина с живыми внимательными глазами и доброй улыбкой.

Приняв цветы и усадив нас в гостиной, Ксения Петровна с интересом расспрашивает о маршруте экспедиции. Все острова, бухты, берега, где бросал якорь «Полярный Одиссей», ей хорошо знакомы, и она радуется от души, когда узнает, что там-то и там-то все идет хорошо, и переживает, услышав о запустении, бесхозяйственности, чиновничьем равнодушии.

Почти вековая жизнь нашей хозяйки неразрывно связана с жизнью Поморья. Это та самая Ксения Гемп, которая в 1912 году танцевала в Архангельске прощальный вальс с Георгием Яковлевичем Седовым, дружила до последнего дня с его женой Верой Васильевной, лично знала Я. Нагурского, В. Русанова, И. Папанина, О. Шмидта...

Мы беседуем с Ксенией Петровной об экологии Белого моря и полярных исследованиях, памятниках древнего зодчества и северных промыслах, обсуждаем конструкции допетровских поморских судов — обо всем, что связано с Севером, у писательницы свое суждение, основанное на огромном опыте и энциклопедических знаниях. Ксения Петровна показывает нам рукопись, над которой работает сейчас: это будет книга о тех, кто первым прокладывал трудные северные трассы.

Во время разговора я разглядывал стеллаж с книгами во всю стену: Лев Толстой и БСЭ, альманахи «Рассказ» и Брем, переплетенные в кожу фолианты со старинными надписями на корешках и книги на французском — Ксения Петровна в свое время окончила знаменитые Бестужевские курсы. Н а старом дубовом комоде две фотографии в рамках: на одной — Ксения Гемп в одеянии сестры милосердия времен первой мировой войны, на другой — Владимир Ильич Ленин. Над комодом висит деревянная аппликация в виде парусника, подарок школьников.

Прощаясь, спрашиваем, что Ксения Петровна хотела бы пожелать молодым исследователям Севера.

— Необходимо, чтобы молодежь никогда не забывала тех, кто творил здесь, и развивала бы их труды. И успехов пожелаю, и новых открытий. А открытий еще можно сделать очень и очень много...

 

Кондостров. Следы на граните

 

Кондостров — один из немногих среди сотен беломорских островов, которые удостоились места на карте атласа СССР, а в Онежской губе он вообще самый крупный. И все же с борта «Полярного Одиссея», вставшего на якорь в сотне метров от Кондострова, он весь просматривался как на ладони, от южной до северной оконечности. И ничего необычного не угадывалось в его густом зеленом криволесье, крутых скалистых берегах, песчаных подковах отмелей или небольшом каменном мысе напротив другого необитаемого острова со странным названием Пневатый.

Но лишь немного мы углубились в лес, как оказались в густых зарослях голубики. За голубичником открылись моховые болота, расцвеченные морошкой в красные, розовые, желтые тона; там, где болото светилось янтарем, морошка была самая спелая, кисло-сладкая — ягоды даже при легчайшем прикосновении пускали густой ароматный сок. Стояли последние дни июля, погожие, солнечные — самый ягодный сезон...

Так, от ягодника к ягоднику, бродили мы по острову, наслаждаясь нетронутой человеком природой, пока не наткнулись на старые прогнившие столбики с узкими прорезями. Решив, что в них крепились жерди ограды, мы двинулись вдоль столбов и вскоре вышли к истлевшей от ветхости избе. Рядом, в зарослях мха и черники, угадывался сруб колодца. Поодаль — развалины небольшого сарая. Что тут было? По всей видимости, монашеский скит, рыбаки или охотники на морского зверя не стали бы строить дом в глубине острова. Чуть позже мы нашли целую сеть длинных, по нескольку километров, осушительных канав и утвердились в своем предположении: столь большой и кропотливый труд могли взять на себя только монахи.

К концу дня мы вышли на скалистый мыс, который утром рассматривали с «Полярного Одиссея», и там обнаружили еще один след, оставленный былыми обитателями Кондострова. Да еще какой след! От края леса до самой оконечности мыса по скалистому откосу тянулась... дорога. Она была вымощена массивными каменными плитами, ее протяженность не менее двухсот метров, а ширина — почти три метра. По такой дороге к морю могла подъехать повозка с любым грузом.

Что же возили обитатели Кондострова на мыс, что грузили на лодьи и кочи?