Журнал «Вокруг Света» №06 за 1987 год

— Вы же не пострадали... Но лучше почините сетку, если не хотите, чтобы в вашей комнате поселились змеи и прочая нечисть.— Подди немного помолчал, потом сказал: — Сдается мне, парень тут схорониться хотел, в округе. Да сдрейфил, видать, назад в развалины подался. Ежели я правильно разумею, мы его оттуда еще засветло выкурим.

— Вы считаете, я могу спать спокойно? — спросила мамаша Шаум.

— Вряд ли этот бандюга польстится на старую толстуху вроде вас.

— Фу, грубиян! А я-то уж хотела вам стопочку поднести.

— Серьезно? Ну что ж, такие вопросы надо обсуждать на кухне, а?

Услышав, как полицейские выходят из комнаты, Торби вздохнул полной грудью. Спустя несколько минут мамаша Шаум открыла дверцу.

— Вылезай,— сердито проворчала она.— Трех пинт лучшего нектара как не бывало. Полиция называется!

Командир «Сизу» пришел тем же вечером. Он оказался белокурым здоровяком с суровым морщинистым лицом. Капитан был явно раздражен тем, что его по пустякам оторвали от дел. Войдя, он смерил Торби тяжелым взглядом и повернулся к мамаше Шаум.

— Это и есть человек, который утверждает, будто у него ко мне срочное дело? — спросил он на жаргоне торговцев Девяти Миров.

Уловив смысл вопроса, Торби вступил в разговор:

— Если вы капитан Краузо, то я должен кое-что вам сообщить.

— Да, я Краузо, собственной персоной. Слушаю вас.

— «Капитану Фьялару Краузо, командиру звездолета «Сизу», от Кривого Баслима,— начал Торби по-фински.— Приветствую тебя, мой давний друг! Я обращаюсь к тебе устами моего приемного сына. Он не понимает языка, на котором говорит, и смысл сообщения ему неведом. Когда оно достигнет твоих ушей, меня уже не будет в живых...»

Краузо, на губах которого поначалу играла легкая усмешка, вдруг вскрикнул.

— Что за язык такой? — изумленно спросила мамаша Шаум.— Ни слова не разобрать.

— Это язык моей родины,— проговорил капитан.— Правда ли, что нищий, называвший себя Кривым Баслимом, умер?

— Конечно. Здесь все об этом знают. Его обезглавили.

— За что?

— Откуда мне знать. Говорят, он отравился, и под топор его сунули уже мертвым.

— Значит, и тут он обвел их вокруг пальца. Что ж, это на него похоже,— капитан повернулся к Торби.— Продолжай, я слушаю тебя.

— «...поэтому я вверяю тебе судьбу моего горячо любимого сына. Я внушил ему зашифрованную информацию, ту самую, которой нам не хватало для решительных действий. После того как она попадет по назначению, можно будет нанести удар, который разом покончит с рабовладением и торговлей невольниками во всей нашей Галактике. Поэтому прошу тебя поддержать мальчика в трудную минуту и вывезти с Джуббула. Я хочу, чтобы дело отца завершил сын. Отнесись к нему так же, как относился я. При первой возможности передай мальчика капитану любого корабля, охраняющего границы Земного Содружества, и попроси оказать содействие в поисках его семьи. Я велел ему слушаться тебя. Мой пасынок — хороший добрый юноша, и я вверяю его тебе с легким сердцем. Я прожил долгую и интересную жизнь и не сетую на судьбу. Я умолкаю. Прощай...»

Капитан закусил губу, мускулы его лица дрожали, видно было, что этот бывалый человек едва сдерживает слезы.

— Все ясно. Ты готов к отъезду, парень? Торби вздрогнул.

— Да, сэр...

— Тогда в путь. И перестань величать меня сэром. Я возвращаюсь на корабль. Мамаша Шаум, у вас найдется для парня какая-нибудь приличная одежда? А впрочем, тут рядом магазин. Купим ему костюм.

— Как же вы возьмете его на корабль? — удивилась мамаша Шаум.— Он ведь в бегах, а по дороге отсюда до космодрома дежурят нюхачи, каждый из которых не прочь получить награду за его голову.

— Неужели он был замешан в том, чем занимался тут Баслим?

— Давайте не будем о Баслиме. Я честная лояльная гражданка, преданная Саргону, и не желаю становиться на голову короче.

— Я-то думал, надо только дойти до ворот и уплатить эмиграционную пошлину...— озадаченно сказал Краузо.

— Кабы так! Можно доставить его на корабль, минуя таможню?

— Здесь слишком строгие правила,— капитан был не на шутку обеспокоен.— Они так боятся контрабанды, что могут даже конфисковать звездолет, если поймают кого-нибудь на этом. А я рискую не только кораблем, но и всей командой, включая себя самого.

— Да, на такое отважится только псих.

— Капитан,— подал голос Торби,— отец велел мне слушаться вас, но не подвергать опасности. Я и тут не пропаду.

— Вздор! — Краузо раздраженно рубанул рукой воздух.— Такова воля полковника Баслима, а я ему по гроб жизни обязан...

На другой день, незадолго до комендантского часа, в путь по улице Радости отправился большой портшез. Патрульный махнул жезлом, останавливая носильщиков. Приоткрылась занавеска, и из портшеза высунулась мамаша Шаум. Полицейский даже не пытался скрыть удивления:

— Отправляетесь на прогулку, мамаша? А как же клиентура?

— У Мюры есть ключи, она справится. Но вы на всякий случай следите за лавкой в оба, друг мой. У Мюры слишком мягкий характер,— мамаша Шаум сунула что-то в ладонь полицейского.

— Договорились. Вас не будет всю ночь?