Журнал «Вокруг Света» №07 за 1990 год

— Превосходно,— ответил старый офицер.— Мы пробудем здесь до завтра. Слава богу, со времени схватки с аборигенами мы значительно сократили расстояние, отделяющее нас от цели.

— И, к счастью, без помех.

— Если бы, мой лейтенант,— сказал Сириль, обращаясь к МакКроули, как всегда, официально,— мы каждый раз сталкивались с аборигенами, которые хотят насадить нас на вертела или рассечь нам головы своим каменным оружием, то это было бы пренеприятно.

— Я вполне разделяю ваше мнение, дорогой охотник, и до сих пор с содроганием вспоминаю о встрече с аборигенами. Да, горячая была схватка!

— Бедняги! И почему только они ведут себя подобным образом по отношению к таким людям, как мы, которые и мухи-то не обидят.

— Да, вы, французы,— филантропы. Но, дорогой друг, когда делают омлет, разбивают яйца. Если хочешь колонизировать страну, нельзя останавливаться ни перед чем. Лучше убить каннибалов, которые хотят помешать другим попасть в этот рай, чем быть убитыми ими.

— Минуточку, мой лейтенант! Я бы предпочел, чтобы меня мучила боль, чем пролить кровь ближнего.

— Благодаря заботам нашего друга мы уже на ногах, наши раны зажили, мы прошли триста километров после того злополучного дня, который мог быть нашим последним днем,— вмешался Робартс.— Еще одна неделя, и мы завершим путешествие. Так забудем же этот кошмар и простим несчастных, которые — увы! — более невежественны, чем виновны.

Сам МакКроули был олицетворением тех английских филантропов, которые препятствуют торговле чернокожими и поддерживают эмиграцию китайских кули, а будучи членами Общества против злоупотребления спиртными напитками и табаком, экспортируют колоссальное количество крепких ликеров и опиума. В Европе они возражают против смертной казни и требуют лучших условий содержания для заключенных, но преследуют без сожаления коренных жителей своих колоний.

Сириль бесконечно великодушен и храбр от природы. Он добр по натуре и делает добро без раздумья, как ньюфаундленд, главная функция которого — спасать. Это характерный тип необразованного, но истого француза с примесью свойств потомственного босеронца.

МакКроули — английский патриот, фанатически любящий свою страну, но эта любовь кончается там, где не развевается британский флаг.

Сириль же безотчетно и без всяких различий распространяет свою любовь на все существа, обитающие на земле.

Разговор оборвался, и каждый постепенно впал в дремотное состояние. Под деревьями с пыльно-серыми листьями было жарко, как в домне. Часовые, опершись на ружья, отчаянно боролись со сном.

Прошел едва лишь час, как вдруг собаки начали то унывно завывать, то отрывисто и приглушенно лаять — они почуяли приближающуюся неведомую опасность. Неужели снова придется отбиваться от аборигенов?

Но что это творится с собаками? Они словно взбесились! Какие адские завывания! Эй, Брико, Мирадор, молчать! Перестань, Равод! Тихо! Но собаки срываются с поводков, и вся воющая свора устремляется вперед, держа нос по ветру и хвост трубой, как во время охоты на зверя. Если это аборигены, то бедные собаки пропали.

Мы мгновенно окружаем повозки, как всегда, стратегически поставленные в форме креста св. Андрея. Внимательно смотрим во все стороны и держим пальцы на курках, готовые отразить атаку таинственного врага.

Проходит десять минут. Лай, который постепенно отдалялся и стихал, вдруг переходит в стенание, и наши собаки возвращаются гораздо быстрее, чем убегали. Окровавленные, с разодранными ушами, они скулят так, будто их отхлестали кнутом. Собаки буквально ползают у наших ног, как бы прося прощения за опрометчивость и умоляя, чтобы их поскорее и понадежнее защитили. У нас нет времени осматривать их раны. Враг уже здесь! Трава исчезает под массой маленьких четвероногих, надвигающихся плотным потоком, который тянется сколько видит глаз. Они повсюду: карабкаются на деревья, скользят по ветвям, сгибают ветки кустов. Они непрестанно движутся, сталкиваются, перелезают друг через друга, падают, снова поднимаются, производя шум, словно при нашествии саранчи.

Это — крысы!

И откуда они взялись? Какая таинственная причина привела к столь грандиозной миграции этих грызунов? В силу каких фатальных обстоятельств мы оказались на пути этой живой лавины?

Пока мы не можем ответить на эти вопросы. Наши продукты, лошади, тягловые и верховые, мы сами, наконец, перед лицом реальной опасности. Жутко подумать, что нас сожрут эти мерзкие свирепые животные. Вы можете сказать, что, поскольку нас много и все мы хорошо вооружены, нечего бояться крыс. Это так, если бы их были сотни. Но когда полчище крыс растянулось в ширину метров на 500—600 и насчитывает сотни тысяч особей, только поспешное бегство может спасти от их острых зубов.

Бывали случаи, когда стада овец и даже отдельные быки, настигнутые нашествием крыс, пожирались ими за несколько минут, и оставались лишь чисто обглоданные скелеты, которые сделали бы честь любому анатому.