Журнал «Вокруг Света» №07 за 1991 год

— Открытые мною земли останутся во владении Испании на долгие времена, если не навечно, и я хочу сохранить причитающуюся мне долю. Но раз я смертен, она должна "остаться моим потомкам.

Едва ли они могли придраться к логике его рассуждений, однако их возмущала сама мысль о том, что иностранец, да еще низкого происхождения, требует родовых привилегий.

— Согласиться с этим, — вскричал Фонсека, — означает уравнять вас со знатнейшими грандами Испании.

— Ни один гранд не сослужил Испании столь добрую службу, как я.

— Матерь божья! Вы рассуждаете так, словно ваши открытия уже явь, а не грезы.

— Когда они станут явью, я потребую еще кое-что.

— Еще? — Талавера нахмурился, Ресенде рассмеялся. — Что же еще вы можете потребовать?

— Звание вице-короля на всех открытых мною землях. На какое-то мгновение все лишились дара речи. Первым пришел в себя Фонсека.

— Наверное, только скромность мешает вам потребовать корону Испании.

— Других требований у вас нет? — сухо спросил архиепископ.

— Вроде бы я все сказал.

— Не теряю надежды, что со временем вы придумаете что-нибудь еще, — ухмыльнулся Фонсека.

Талавера тяжело вздохнул.

— Ваши требования превосходят все то, что я мог бы порекомендовать их величествам. Но решение, разумеется, будут принимать их величества. И я не сомневаюсь, вам откажут, если вы не умерите ваши притязания.

Колон резко встал, посмотрел на них сверху вниз, гордый, как Люцифер.

— Я не сниму ни единого из моих требований. Сделать это — значит принизить величие затеваемой экспедиции. С вашего разрешения, господа, позвольте откланяться, — небрежно поклонившись, Колон повернулся и вышел из комнаты.

Над столом повисла тишина.

— Вот к чему приводит необузданное воображение, — пробурчал Талавера.

— Наглый выскочка, раздувшийся от гордости, словно мыльный пузырь, — поддакнул Фонсека.

— Не стоит удивляться тому, что он высоко ценит предлагаемый товар, — заметил Ресенде. — Каждый торговец ведет себя точно так же, утверждая при этом, что ни на йоту не снизит цену. Если их величества откажут ему, он станет куда благоразумнее.

— Если? — возмущенно переспросил Талавера. — Да в этом не может быть никаких сомнений.

Прошла целая неделя, прежде чем король и королева, занятые проблемами, связанными с Гранадой и евреями, смогли принять епископа и его коллег.

Кинтанилья, глубоко уважавший Колона, сохранял полный нейтралитет. Ресенде придерживался мнения, что назначенная Колоном цена может стать предметом переговоров. Но Фонсека и Талавера требовали решительного отказа.

— Таковы его требования, — Талавера весь кипел от негодования. — Как ясно видят ваши величества, наглость его не знает предела.

Фердинанд зло рассмеялся.

— Хитрая тварь, я понял это с самого начала. Терять ему нечего, поэтому и требует по максимуму.

Однако королева не согласилась с ним.

— Колон может потерять жизнь, — не зная того, она повторила слова мореплавателя. — Он может не вернуться из путешествия в неведомое.

— То есть мы поддерживаем его авантюру, хотя у нас на счету каждый мараведи.

— Мы обещали поддержать его.

— Обещали. Но его чрезмерные требования освобождают нас от ранее принятых обязательств. Я усматриваю в этом руку провидения.

— Вы выразили мою мысль, ваше величество, — вставил Талавера.

— Думаю, неудачную мысль, — одернула его королева. — Провидение нельзя использовать только как предлог для того, чтобы не сдержать данное нами слово. 

Продолжение следует