Журнал «Вокруг Света» №08 за 1960 год

А в 1953 году лесник Уилсон, возвращавшийся после тушения пожара, охватившего участок национального парка Вуд-Буффало, сообщил, что он только что видел двух взрослых американских журавлей и одного рыжеперого птенца.

Район, в котором были выслежены птицы, принадлежит к наиболее изолированным и малоизученным районам Канады. Национальный парк Вуд-Буффало занимает территорию в 173 тысячи квадратных миль — больше чем штаты Массачусетс, Коннектикут, Род-Айленд и Делавэр, вместе взятые. В глуши парка бродят 16 тысяч бизонов — самое большое из сохранившихся в мире стад. Область, где были найдены журавли, — сектор к северу от 60 параллели между рекой Литл-Буффало и озером Буффало — представляет собой участок неровной земли, выдолбленной и разрытой смертельной агонией ледника Киватин.

Билл Фуллер и Рэй Стюарт из Канадской лесной службы вылетели в этот район весной 1955 года. Возле реки Сасс, небольшого ручейка, впадающего в Литл-Буффало, они увидели сверху пару журавлей и между ними неровный круг из травы и камыша с дыркой посредине — это было первое гнездо американского журавля, увиденное кем-либо начиная с 1922 года.

Вскоре я был назначен руководителем наземной экспедиции. Моими спутниками были однофамильцы Рэй и Боб Стюарты.

Первая наша попытка добраться до журавлей закончилась полным провалом.

Мы отправились 23 мая на двух лодках, буксируя за собой 18-футовое каноэ. С нами было десять индейцев-носильщиков.

Экспедиция сначала сулила одни лишь радости. Мы шли через красивейшую страну — еловый лес, мхи и широкие ровные прерии, где впервые увидели стада бизонов.

Неприятности начались, как только мы вышли к устью Сасса. Каждый поворот этой проклятой речушки был засорен мусором. Завалы бревен окончательно преградили нам путь, и мы не могли расчистить их топорами. Еле-еле мы добрались назад в Форт-Смит.

5 июня мы совершили вторую попытку, на этот раз в вертолете. Судьба была снова против нас. Ориентиром для нас должна была служить большая известняковая скала. Но пилот, новичок на севере, забыл взять поправки на склонение. Он доставил нас к известняковой скале, но совсем другой.

Усталые, но непреклонные, мы были готовы к новым испытаниям. Другой вертолет высадил нас в полумиле от ближайшего гнездовья. Три других гнездовья находились тут же недалеко, на расстоянии хорошего крика.

В течение десяти восхитительных дней Рэй Стюарт и я (Боб нас покинул) исследовали топи, торфяники, заросли карликовой березы, тамариска и черной ели.

Мы нападали на следы журавлей много раз, но в густых зарослях, окружавших каждое озерцо, птицы обычно ускользали, не обнаружив себя.

Все другие дикие животные, казалось, сговорились с журавлями держать нас в одиночестве и тоже не попадались на глаза. Мы слышали вой волков в короткие северные ночи и видели следы мышей и черного медведя. Но, за исключением одной семьи обыкновенных журавлей, мы не встречали лицом к лицу никого из своих диких соседей.

...Но сфотографировать американского журавля вблизи все же было очень интересно.

Вот для этого и приехали Фред Труслоу и я в Аранзас осенью 1958 года.

Первая попытка, как вы знаете, оказалась неудачной. А в январе 1959 года мы снова прибыли в Техас. К этому времени большинство журавлиных семей прочно обосновалось на облюбованных местах. Но все же на легкий успех мы не надеялись. И действительно, первые наши «набеги» были безрезультатны. Но вот как-то мы обратили внимание, что одна журавлиная семья ежедневно прилетает кормиться в то место, где Старая дорога пересекает Кэмп Понд.

Там мы и поставили кабину, из которой должен был «щелкать» Фред, а перед ней посыпали излюбленный журавлями корм. Теперь оставалось ждать птиц. Птицы прилетали в течение пяти дней. Оки разгуливали в нескольких шагах от нас, а мы со злостью смотрели на небо — оно было затянуто серой мглой, из которой на нас сыпал мелкий холодный дождь.

Обычно журавли прилетали в седьмом часу. И так как наш лагерь был расположен в десяти милях отсюда, то вставать приходилось задолго до рассвета.

На шестой день, проснувшись поздно ночью, мы увидели над головой звезды и поспешили осуществить свой замысел.

Чтобы предупреждать Фреда, сидящего в кабине, о приближении журавлей, я должен был подавать ему знаки с вершины холма, расположенного в полумиле. Красное полотнище означало: «Не двигайся. Журавли рядом!» Оранжевое полотнище: «Никого нет. Можешь вылезать»!

Первые же минуты, проведенные в засаде, опрокинули все наши расчеты.

В ярком свете восходящего солнца я не мог видеть журавлей до тех пор, пока они не приблизятся к приманке. С другой стороны, Фред по той же причине не мог отличить красного цвета от оранжевого.