Журнал «Вокруг Света» №09 за 1983 год

Но светлый лоскут паруса подрос. И тогда подхватился Алексей, как молоденький, и ударился бежать. У избы кричит:

— Робята!.. Родимые!.. Приметы стягами... поспешай знаменать!

(Команда такая морская есть: знак подавать.)

Растерялись те сразу-то. «А иде?» — спрашивают.

— Тащи постель, постель тащи дак!.. Да огонь! Огонь с плошкою!

Сообразили костры. Запалили, ничего не жалеючи. Потом оленьи шкуры постельные на копья понасаживали да скоренько давай размахивать ими, да вопить, что духу хватало.

И вскоре обронила близ инковцев свои паруса российская промысловая лодия.

Так вернулись они наконец в Архангельск.

Дивился народ. Изумление выразил и директор Кольской китоловной компании Вернизобер. Выразил — и отписал про случившееся в Петербург. На следующий год братьев Инковых вызвали к графу Шувалову. А тот велел составить о приключившемся книжицу. Ле Руа, воспитатель детей графа, такую книжицу на французском и на немецком языках через 16 лет составил. И обошла она весь ученый мир Европы, удивляя теперь и немцев, и французов, и англичан, да и самих русских отчасти.

А славные поморы наши, инковцы, жили, как и все, и промышляли по-прежнему, отличаясь, правда, от других тем, что долгое время не могли никак есть хлеб — пучило их от него, да не могли пить никаких напитков, потому что попривыкли на острове своем только к ледниковой чистейшей воде...

Теперь можно говорить с полным основанием, что оставались поморы на архипелаге на длительное время еще в XVIII веке. И такими близкими видятся мне вскрытые темные венцы приморских изб, собранные когда-то тут из привозного леса, стоящие порой на китовых позвонках фундамента, такими загадочными белеют ребрами шпангоутов разбитые безымянные суда, такими родными зеленеют и рдеют мхи, сверкают среди буро-черной щебенки осыпей жирные ледники, наконец, такими щемящими стоят покосившиеся кресты, протягивая свои обрубки деревянных рук с юга на север...

И не знаю, отчего так сильно толкается мое сердце: то ли оттого, что прожиты на Шпицбергене две «полярки», то ли оттого, что слышатся голоса предков.

— Вадим Федорович! — спрашиваю у Старкова. — Время активных плаваний поморов в районе Шпицбергена вы считаете с XVI по XVIII век. Сруб дерева нашли XVI века. А могут ли быть и более ранние вещи?

— Да, хотя более ранние памятники мы пока не встретили, — говорит Старков.

Ученый, естественно, весьма осторожен с выводами. Но поиск продолжается, потому что еще Александр Пушкин говорил: «Уважение к минувшему — вот черта, отличающая образованность от дикости».

Юрий Мансуров, действительный член Географического общества СССР Фото В. Старкова

В целях выяснения...

Исполнилось 50 лет первому сквозному плаванию в одну навигацию Северным морским путем. Этим было положено начало планомерному освоению важнейшей народнохозяйственной морской трассы, первыми открывателями которой явились, по существу, русские поморы.

Много славных имен дало России и всему миру Поморье. Среди них и великий М. В. Ломоносов, «камчатский Ермак» — В. В. Атласов, знаменитый Семен Дежнев, ставший якутским казаком. Отсюда, от родных берегов, отправлялись в дальние походы отряды отважных землепроходцев, чьи подвиги и героические деяния золотыми буквами внесены в летопись великих русских географических открытий XVII—XVIII веков. Значительна роль населения Поморья и в освоении Сибири. Поморские судовых дел подмастерья и мастера, искусные строители надежных лодий, корабельные плотники и кормщики-навигаторы «ставили» мореходное дело при Петре I на неизведанных ранее просторах Охотского моря и Тихого океана. Но самыми полярными рубежами русских мореходов с давних времен являлись арктический архипелаг — Шпицберген и Новая Земля. И вполне естественно: все, что связано с исследованием этих земель, вызывает большой интерес.

Автор очерка провел на Шпицбергене две зимовки, «заболел» Севером и с тех пор довольно успешно изучает его увлекательную историю. В Географическом обществе СССР им сделаны (в Ленинграде и Москве) интересные доклады о важном уточнении пути экспедиции В. Баренца, которая в 1597 году открыла для Западной Европы Шпицберген. Известному ученому, автору своего рода арктической энциклопедии «Истории открытия и освоения Северного морского пути» профессору М. И. Белову разработки Ю. Мансурова, предпринятые, как он писал, «в целях выяснения исторического события», показались заслуживающими одобрения и производящими «впечатление солидного исследования». И это впечатление, думаю, необманчиво.

В очерке автор называет Шпицберген Малым Ошкуем, видимо полагая, что такая спорная версия общепринята.