Журнал «Вокруг Света» №09 за 1983 год

Вскоре я понял, почему дома так низки — они были наполовину закопаны в землю! Только забравшись под землю, люди могли жить в относительном тепле на высоте четырех тысяч трехсот метров над уровнем моря.

Когда мы спускались в долину, небо снова заволокли тяжелые тучи. Мы вступали в продуваемый ветрами безлюдный край на границе безмолвных ледников. На этой высоте деревья не растут даже при искусственном орошении. Здесь не произрастает ничего, кроме ячменя, но и ему для развития едва хватает ультрафиолетового излучения. Урожай следует собирать до вызревания зерен, пока не начнутся первые снегопады сентября. Сейчас стояла середина июля, а мне казалось, что лето уже на исходе. Здесь, по словам Нордрупа и Лобсанга, заморозки бывают весь год. Для них обитатели Лунака были примитивными горцами, предметом шуток остальных занскарцев, которые сравнивали этих наивных простаков с шельмами из Падума или утонченными жителями центральных теплых провинций.

«Книга рекордов» Гиннеса утверждает, что самое высокогорное человеческое поселение — поселок горняков в Андах на высоте пяти тысяч ста девяноста метров над уровнем моря, и отмечает, что имеется крохотный андский городишко на высоте четырех тысяч двухсот метров. Если это и так, то расположение Анд по отношению к экватору делает климат южноамериканских высокогорных плато более благоприятным, чем в Гималаях.

У самой деревни Ралта недалеко от брода через реку мы наткнулись на странную круглую постройку, похожую на усеченную башню.

— Это волчья ловушка, — разъяснил Лобсанг, показывая на внутреннюю стену, которая расширялась книзу, и на земляную насыпь снаружи.

— Зимой, — продолжил он, — на дно бросают тушу козы или лошади; это привлекает волков, они взбегают по насыпи, прыгают вниз, а выбраться не могут из-за наклона стен. Волки ходят стаями, и в ловушку попадают сразу несколько зверей.

Волки в этом районе принадлежат к белой или серой гималайской разновидности, а в горах на севере Занскара живут редкие черные волки. Я еще ни разу не видел этих ловушек, но Лобсанг сказал, что они есть почти у каждой деревни в долине. Волки — подлинный бич Занскара, злейшие враги домашних животных.

Оставив справа две одинокие деревни, мы прошли в широкую долину, в центре которой различались белые дома Карджии — последней и самой высокогорной деревни Занскара. К сожалению, у меня не было точных инструментов, чтобы замерить высоту, которую я оценил в четыре тысячи триста или четыреста метров над уровнем моря.

Я едва дышал, когда мы подошли к первым домам Карджии. Крепкий краснолицый крестьянин предложил переночевать в его доме. Я двинулся вслед за ним, прошел через низкую дверь и попал в темный туннель, который петлял и вывел в узкий коридор, соединявший конюшню и козий хлев. Наконец мы проникли в комнату, врытую, как и хлев, в землю. В Карджии слишком холодно, чтобы позволить себе роскошь иметь летнюю комнату. Семья весь год ночует в «норе», обогреваемой теплом животных. Комната освещалась через крохотное отверстие. В этом погребе жителям приходится проводить десять долгих месяцев в году!

Большинство жителей деревни пришли поглазеть на наш лагерь. Перед моим спальным мешком в ряд сидели девушки. Позади них стояли мужчины в почтительной позе — им не терпелось увидеть человека из другого мира. Более других занскарцев они ощущали свою изолированность и высоко ценили встречу с чужеземцем. Мне поднесли цветы и угостили чангом, затем девушки принялись петь и танцевать. Слушая шарканье тяжелых сапог о землю и мелодичное пение девушек, я думал о бесконечной тяжелой работе, которая позволила этим людям устроить здесь свою жизнь. Человек победил все — и холод, и нехватку топлива, и отсутствие дерева и воды, и клыки волков, и когти барсов.

Утром, покинув деревню, я несколько раз оборачивался назад, прощаясь с Карджией.

Теперь меня ждала схватка с перевалом Шингола.

После дня пути мы долго беседовали перед сном, прижавшись друг к другу перед дымным костерком из кизяка.

Мы встали с зарей. Я глянул на небо. Над перевалом висела свинцово-черная туча. Лобсанг отправился за лошадьми. Он быстро взобрался на крутой холм, увенчанный чахлыми кустиками травы. Через полчаса он вернулся в явном беспокойстве — лошади пропали. Они с Нордрупом разошлись в разные стороны в поисках их следов.

Время от времени один из них появлялся вдали на возвышении. Они перекликались между собой, как наши горцы. А ведь мы решили свернуть лагерь ранним утром! Только к девяти часам, после трехчасовых поисков, они обнаружили лошадей, укрывшихся в пещере высоко в горах. Нордруп объяснил, что лошади спали, прижавшись друг к другу у скалы, чтобы отбрыкиваться от нападающих волков.

Мы поднялись на высоту четырех тысяч девятисот метров, дышать становилось все труднее.

У лошадей появились признаки крайнего утомления. Они часто останавливались, быстро-быстро дышали, словно собаки, склонив морды к земле. Они много прошли за последние шесть дней, а ели мало. Время от времени одна из них сбивалась с ритма и начинала скользить вниз.