Журнал «Вокруг Света» №09 за 1987 год

Лабораторные исследования подтвердили — в пробах с ручья Шаман обнаружено высокое содержание олова. Данные анализов дополнили картину, нарисованную ЭВМ. Тщательную разведку месторождения бурением в дальнейшем будут вести уже местные геологи.

Открытие рудного поля «Шаман» — лишь часть проведенных объединением Аэрогеология исследований по системе «Регион». В вычислительном центре на тихой московской улице дробно стучит пишущее устройство ЭВМ. Компьютер анализирует исходные данные и прогнозирует новые месторождения.

Пос. Ватагай, Якутская АССР.

К. Матвеев

Рыбалка в Тишкове

Колеса неказистой телеги крутятся, кажется, совершенно независимо друг от друга, забирая спицами высокую, по колено траву. Каурая лошаденка неспешно везет огромную крепко-накрепко прикрученную к телеге железную бочку. Аркадий Матвеевич Хапугин и Василий Васильевич Мельников, два старых тишковских рыбака, кого-то уверенно поругивают за проволоку у дороги, кучи металлической стружки, за «грузовик битого стекла», попадающиеся на нашем пути. Пустое ведро погромыхивает в пустой бочке, под которую подсунута коса с остро оточенным полотном, в задке уместился мелкоячеистый бредень...

Село Тишково, где я рассчитывал за отпуск вдоволь порыбачить, стоит на одном из многих островов в дельте Волги. Сюда доставила меня из Астрахани быстроходная «Заря». Дальше, к Каспию, ни одной пристани уже нет. Море, по рассказам стариков, начиналось когда-то сразу же за околицей, теперь оно отступило километров на пятьдесят.

В первый же день я познакомился с тишковскими рыбаками. На берегу, под брезентовым навесом, громко переговариваясь, несколько мужиков чинили невод.

— Возьмете с собой? — спросил я, выслушав для приличия с десяток историй о пойманных когда-то неимоверных рыбах.

Мужики переглянулись.

— Да ты не проснешься!

Я лишь снисходительно усмехнулся.

Ворочаясь на сеновале в ожидании утра, вспоминал, как в детстве брал меня на рыбалку отец. Песчаный берег Волги возле Горького, палатка, догорающий костер, шум близкой воды, ночное небо и близкие звезды — потрогать можно, осторожно, кончиками пальцев. И голос отца, негромкий, обрывистый, с хрипотцой, рассказывающий о настоящих рыбаках, которые рыбу ловят не только для себя, а для других людей. От отца я впервые услышал о рыбинах величиной с лодку...

На рассвете мне приснилась громадная белуга, о которой рассказывал вчера тишковский рыбак Василий Рябов. Все было так, как он описывал. Приемщик оседлал верхом притащенную Рябовым рыбину, ноги его не доставали до земли. Белуга потянула на семь, как здесь говорят, центнеров.

— Вот это да, вот это щука! — приговаривал он.

А когда я сам потянул неподатливую снасть, на мое плечо легла чья-то крепкая рука.

— Ну что, рыбак, поехали!

Я вскочил, будто только задремал.

...Пять часов утра. Телега везет нас в глубь острова. От прикосновения холодной бочки по телу бегут мурашки. Не верится, что через несколько часов температура поднимется до плюс сорока.

Еще не совсем проснувшись, наслаждаюсь влажным травяным воздухом и в сердцах проклинаю колдобины разбитой колеи. Прислушиваюсь к разговору. Непонятно, кого это они так честят? Но знаю уже, потомственные тишковские рыбаки балясы точить не любят, верно, о деле говорят...

Потом, в Астрахани, разыскивая материалы, касающиеся истории края, я нашел едва ли не самое раннее упоминание о Тишкове, старинном рыбацком селе. В описях «ватаг, поселений и станьев» Тишково числилось с 1768 года. На самом же деле, утверждали старики, возникло Тишково (или Тишков) еще раньше как самовольное поселение. Царские власти и сами не знали об этом пристанище беглых — так называемых сходцев — и, спохватившись, внесли его в опись спустя десять-пятнадцать лет после его возникновения. Потомками тех сходцев и считают себя нынешние обитатели Тишкова.

— Тпр-р-р, милая, чтоб тя черти взяли, стой, любушка!

Любушка запрядала ушами, тряхнула умной головой и, не обидевшись на чертей и на бестолковые вожжи, остановилась, глубоко вздохнув.

— Что, Матвеич, отсюда вчера брали?

— Нет, не брали. Солнце помешало.

Мужики спрыгнули с повозки. Василий Васильевич взял лошадь под уздцы, повел в сторону какой-то лужицы, что блестела в траве.

Мы стояли посреди луга. Но ехали же на рыбалку? Я тоже подошел к луже. Узкие жухлые листья лежали на дне. Зачерпнул воду ладонью. «Листочки» мгновенно ожили, разлетелись по краям озерца.

Подогнав телегу к самой воде, Василий Васильевич раскатал голенища болотных, до пояса, сапог, достал ведро, зачерпнул и вылил в бочку. Аркадий Матвеевич тем временем взял косу и в несколько широких, уверенных взмахов скосил охапку сочной луговой травы. Потом мужики зачем-то раскатали бредень. Плавно обогнув им лужу с одной стороны, стали тщательно выбирать сеть. Проснулось рябью мелких волн высокое утреннее небо, отразившееся в водяном зеркале.

Вот он, улов: килограмма полтора мелкой рыбешки!

Узловатые пальцы бережно выбирают из бредня и бросают в ведро с водой маленьких рыбок.

— Это сазанчики, это сомята,— показывают мне.