Журнал «Вокруг Света» №09 за 1995 год

— Думаю, вы понимаете, о чем я говорю, — медленно начала она. — Я европейка, родившаяся, выросшая и получившая образование в Европе. И я всегда считала себя датчанкой, как и все живущие в Дании люди. Меня принимали в любом доме в Оденсе. В Сингапуре же я никогда не была вхожа в европейские круги, мистер Николсон. — Она старалась говорить бесстрастно. — Встречаться со мной белым не рекомендовалось. И это совсем не смешно, когда в твоем присутствии тебя называют полукровкой, после чего все оборачиваются и начинают глазеть. И ты понимаешь, что больше никогда сюда не придешь. Я знаю, что мать моей матери была малайкой, прекрасной, доброжелательной старой леди...

— Пожалуйста, успокойтесь. Я представляю, как это мерзко. И британцы усердствовали более других, не так ли?

— Да. — Она поколебалась. — А почему вы так говорите?

— Когда дело касается создания империи и колониализма, мы — лучше и одновременно хуже всех в мире. Сингапур стал настоящим раздольем для разного рода отребья, англо-саксонская часть которого, пожалуй, наиболее интересна. Божьи избранники, облеченные двойной миссией в жизни — в возможно кратчайшее время погубить печень и следить за тем, чтобы не подпадающие под категорию избранных не забывали о своем статусе, — эти сыновья Хама призваны быть чернорабочими мира до конца своих дней. Они, безусловно, истинные христиане и непоколебимые ревнители церкви. И если успевают протрезветь к воскресному утру, исправно посещают службу. Но таких не абсолютное большинство, далее в Сингапуре. С другими вам, видимо, просто не приходилось пересекаться.

— Не ожидала, что вы скажете все это, — медленно, с удивлением в голосе проговорила она.

— Но почему? Это ведь правда.

— Я не это имела в виду. Я просто не ожидала услышать от вас... а впрочем, неважно. — Она неловко рассмеялась. — Цвет моей кожи — не самая насущная проблема.

— Совершенно верно. — Николсон похоронил сигарету под каблуком и продолжил нарочито жестким тоном: — Но это чертовски важно для вас, и так быть не должно. На Сингапуре свет клином не сошелся. Вы нам нравитесь, и нам наплевать, что вы немного цветная.

— Вашему молодому помощнику — мистеру Вэнньеру — не наплевать, — пробормотала она.

— Не глупите — и постарайтесь быть великодушной. Увидев шрам, он испытал шок, которого с тех пор стыдится. Он просто очень молод — вот и все. Капитан же находит вас восхитительной. «Полупрозрачный янтарь» — на него, как он говорит, походит ваша кожа. — Николсон тихо фыркнул. — Какой-то великовозрастный Лотарио.

— Неправда. Он очень, очень милый, и мне весьма по душе. — Она неожиданно добавила: — Вы заставляете его чувствовать себя стариком.

— Чушь! — яростно воскликнул Николсон. — С пулей в легких особо не попрыгаешь. — Он покачал головой. — Простите, я не хотел на вас набрасываться. Клинки в сторону, правда, мисс Драхманн?

— Гудрун. — Это слово было произнесено как ответ и просьба одновременно, тоном, лишенным даже намека на кокетство.

— Гудрун? Мне нравится это имя, и оно вам подходит.

— А вы не желаете — как бы это сказать? — сделать ответный реверанс? — спросила она с оттенком озорства в хрипловатом голосе. — Я слышала, капитан называет вас «Джонни». Это мило, — задумчиво проговорила она. — В Дании подобным именем награждают только очень маленьких мальчиков. Но, думаю, я смогу к нему привыкнуть.

— Не сомневаюсь, — неуверенно сказал Николсон. — Однако...

— Ах, ну конечно! Назвать вас «Джонни» перед лицом команды — неслыханно! В этом случае, конечно же, прозвучит «мистер Николсон». — Или, вы думаете, «сэр» будет лучше?

— Ох, ради всего святого! Зовите меня, как заблагорассудится. Вероятно, я заслужил это.

Он поднялся на ноги, и направился ко входу в пещеру, где на часах сидел мусульманский священник. Коротко поговорив с ним, спустился вниз по склону холма, к Ван Эффену, дежурящему у уцелевшей шлюпки. Он провел с голландцем около пяти минут, удивляясь, какой был смысл в охране шлюпки, затем поднялся назад к пещере. Гудрун Драхманн по-прежнему бодрствовала, расположившись рядом с мальчиком. Николсон тихо опустился подле.

— Не стоит сидеть так всю ночь, — мягко проговорил он. — С Питером все будет в порядке. Почему бы вам не лечь спать?

— Скажите мне прямо, — ее голос был очень тихим, — сколько у нас шансов?

— Ноль.

— Честно и достаточно категорично, — признала она. — И долго еще нам осталось?

— До завтрашнего полдня, — это в лучшем случае. — Сначала субмарина наверняка вышлет десант — или хотя бы попытается. Затем они вызовут подмогу. Как бы то ни было, с первыми лучами солнца здесь все равно уже будут самолеты.

— Вероятно, людей с подводной лодки окажется достаточно, им не потребуется вызывать помощь. Сколько...

— Мы зададим им жару, — убежденно проговорил Николсон. — Помощь им понадобится. И они ее получат. Потом они получат нас.

Если не перебьют нас бомбами и снарядами. Надеюсь, этого не произойдет.

— Я уже сталкивалась с ними в Кота-Бару. — Она содрогнулась. — Поэтому я также надеюсь. А как же маленький Питер?