Журнал «Вокруг Света» №09 за 2008 год

Горький сахар

Развитие сахарного производства быстро набирало темпы. А для него самого понадобилась немалая рабочая сила, причем дешевая, чтобы дело было выгодным. На эту роль больше всего подходили чернокожие африканские рабы, которые днями напролет под лучами палящего солнца в тростниковых зарослях, кишащих змеями и насекомыми, неутомимо рубили толстые стебли острыми ножами-мачете.

Ручная уборка тростника — процесс трудоемкий, поэтому практически все его этапы — от уборки до переработки — механизированы. Фото: AGE/EAST NEWS

В XVI—XVII веках сотни кораблей плавали по одному и тому же маршруту: из Европы они отправлялись на западное побережье Африки, где загружали трюмы сотнями негритянских невольников. Оттуда — на восточное побережье Америки. Там тех, кто выжил в долгом изнурительном путешествии, продавали для работы на сахарных плантациях. А корабли возвращались в Европу, груженные сахаром, специями и другими товарами.

Из сахарной патоки, которую первоначально считали отходом производства, получали слабоалкогольную брагу. У этого жуткого на вкус напитка было только одно достоинство: с его помощью можно было хотя бы на несколько часов забыть о невзгодах. Затем рабы научились эту брагу дистиллировать, пропуская через примитивный самогонный аппарат, что увеличивало ее крепость, а значит, и опьяняющий эффект. Так получился прообраз рома. Назвали его «тафия» (то ли искаженное французское «ратафия» — настойка на спирту, то ли в честь братьев Тапиа, производивших сахар).

Чуть более улучшенный вариант спирта из сахарного тростника пили уже не рабы, а морские разбойники. Назывался он «акуардиенте», в переводе с испанского — огненная вода, поскольку обжигал даже луженые глотки карибских пиратов. Производство акуардиенте активно развивалось на Ямайке , месте пребывания самой разношерстной публики: английские и испанские военные, беглые преступники, корсары, авантюристы и нищий сброд. В XVII веке в ямайском городке Порт-Рояль возникло небывалое по тем временам количество «пунктов общественного питания», точнее, «пунктов общественного пития»: на десять жителей приходилась одна таверна. Первый гражданский губернатор Ямайки Томас Модифорд сначала не понимал, почему в городе такая высокая смертность, но узнав, сколько там пьют алкоголя, удивился, что в Порт-Рояле вообще еще есть живые люди.

Залы в тавернах подразделялись на «черные», где пили рыбаки, наемные рабочие и просто опустившиеся пьяницы, и «чистые», которые посещала публика поприличнее — чиновники, офицеры, плантаторы. Естественно, благородные клиенты и платили лучше, и напиток требовали покачественнее. Для них производители алкоголя начали перегонять брагу не один, а несколько раз, фильтровать и выдерживать в бочках. Получившийся напиток не так драл горло, как тафия и акуардиенте. Это и был ром.

Под знаком летучей мыши