Журнал «Вокруг Света» №09 за 2009 год

Ее почти забыли, как и остальных актеров той эпохи, когда еще не было киносъемки, и им, героям и мученикам сцены, оставалось полагаться на ненадежную людскую память. Сегодня об Элеоноре Дузе напоминают лишь нечеткие фото да звание La Divina, «божественная», которым ее наградила публика.

Дузе (по-итальянски ударение в ее фамилии падает на первый слог) была звеном традиции, которая связывала современность с далеким Средневековьем, когда родилась знаменитая комедия дель арте. Ее актеры веселили народ сценками с участием одних и тех же персонажей — Арлекина, Коломбины, Бригеллы. Их уделом была бездомность: если на холодном Севере постоянные театры появились давно (первым стал шекспировский «Глобус»), то в Италии актерские труппы вплоть до ХХ века не имели пристанища, скитаясь по городам и весям в надежде, часто напрасной, на щедрость их жителей. Искусство актеров вызывало восхищение, но профессия их считалась позорной, сродни нищенству. Именно поэтому знатный падуанский дворянин проклял своего сына Луиджи Дузе, когда тому вздумалось идти в актеры. Не слишком огорченный Луиджи отправился в Венецию — город Гоцци и Гольдони, насквозь пропитанный театром, где улицы выглядели декорациями, а любая реплика казалась произнесенной со сцены. Здесь Дузе стал капокомико, главой труппы, а венцом его карьеры стала собственная маска комедии дель арте — грубоватый остряк Джакометто. Такие маски позволялись только выдающимся актерам.

Сын Луиджи, Винченцо Алессандро Дузе, не обладал талантом отца. Его уделом стали скитания по захолустью, где крестьяне расплачивались с актерами колбасой или бутылью кислого вина. Месяцы и годы он со своими актерами трясся в фургоне с истрепанными декорациями и костюмами, давно превратившимися в лохмотья. В том же фургоне Алессандро и его жена, актриса Анджелика Каппелетто, зачали маленькую Элеонору, которая появилась на свет 3 октября 1858 года в гостинице ломбардского городка Виджевано. Судьба девочки была известна наперед — те же бесконечные скитания, жара и холод, затверженные роли. Отправляясь играть, отец с матерью на весь вечер запирали малышку в каморке на постоялом дворе. Экономя керосин, они не зажигали свет, во мраке кто-то шуршал, и Элеонора с тех пор боялась Дузе в драматической роли Франчески да Римини по одноименной пьесе Габриеле Д"Аннунцио темноты, одиночества и крыс. Впервые она вышла на сцену в четыре года, играя маленькую Козетту в «Отверженных» Гюго. Чтобы девочка заплакала, кто-то из комедиантов снизу начал больно щипать ее за ноги. Так она поняла, что искусство — это боль, что актер на сцене должен не притворяться, не играть, а испытывать подлинные чувства.

Элеонора не знала, что в те же годы в ее жизнь властно вмешалась судьба. В 1860 году Гарибальди начал освобождение Италии, ставшей из конгломерата феодальных княжеств единым национальным государством. «Италия создана, теперь создадим итальянцев!» — по этому призыву писатели, художники, музыканты взялись за создание произведений, правдиво передающих жизнь народа. Появились и новые пьесы, в которых предстояло блеснуть юной Дузе. А пока ей было 12 лет и она только что сменила заболевшую мать в роли примы ее маленькой труппы. Позже она вспоминала, как с трудом приходила в себя после спектаклей: «Только что в театре я плакала, кричала, безумствовала, умирала от яда или от кинжала. И теперь в ушах у меня еще звучали чужие голоса — это звенели стихи… В душе еще жила чужая воля, от которой мне не удавалось избавиться — словно кто-то другой ходил моими ногами и жестикулировал моими руками».

Год спустя, когда они играли в Вероне, ей прямо на сцену принесли телеграмму — скончалась мать. Собрав все силы, она доиграла пьесу без единой слезинки. Дела у труппы шли все хуже, и были дни, когда обед Элеоноры ограничивался кукурузной лепешкой. Она так и осталась маленькой, худой и бледной, и лицо ее не отличалось красотой — привлекали только черные кудри и огромные трагические глаза. Когда ей исполнилось 15 лет, отцовская труппа распалась, и актриса с трудом нашла работу у венецианца Луиджи Педзана. Этот Карабас видел в актерах послушных кукол, и непокорность Дузе, ее стремление играть «как в жизни» бесило его. «Из тебя никогда не выйдет актрисы!» — кричал он ей. По иронии судьбы его сестра Джачинта, тоже известная актриса, первой поверила в актерский талант Элеоноры и взяла ее в свою труппу. Скоро звезда Дузе засияла на итальянском театральном горизонте. В газетах одна за другой появлялись восторженные рецензии: никогда еще зрители не видели такой нежной Офелии, такой печальной Дездемоны, такой трагической Терезы Ракен…

Друг актрисы поэт Габриеле Д’Аннунцио