Журнал "Вокруг Света" №1 за 1996 год

Яму выстилают листьями сладкого картофеля, на них наваливают раскаленные камни, вынутые из костра с помощью шестов, а сверху женщины укладывают слои сладкого картофеля, листьев шпината, потом опять камни и недозрелые бананы. И только когда яма заполнена в уровень с землей, кладут куски мяса, завернутые в листья имбиря, а поверх снова раскаленные камни. Получившуюся горку покрывают сверху свежесрезанным дерном.

Подготовка к пиршеству длится добрых три часа. Потом мужчины и женщины, отдельными группами, усаживаются вокруг ямы для общей молитвы. Еще час спустя яму открывают и раздают дымящиеся листья с едой. Как гостям, нам подают еду первым, мы выбираем бедро и половину печени, которую даже не удается прожевать — такая она жесткая — из-за слишком долгой готовки. Ужин проходит в полном молчании, опускается ночь. Под конец возникает оживленный общий разговор.

Я лежу на траве и наслаждаюсь ночной свежестью. По небу расползаются черные, как уголь, пятна, которые на заре сменятся туманом.

Ранним утром туман наползет на деревню, как клочья дыма, но потом взойдет солнце и принесет обычный дневной зной...

После полных острыми ощущениями дней, проведенных на краю света, мы возвращаемся в Джаяапуру; потребуется еще десять часов перелета, прежде чем доберемся до столицы Индонезии. Мы не встретили настоящих людоедов, но один миссионер рассказал нам чудовищную историю, происшедшую у него на глазах пару лет назад. Тогда в одной из отдаленных деревень лани возникла вражда из-за женщин. Несколько мужчин были убиты, их тела разрубили на части, зажарили традиционным способом и съели.

Власти утверждают, что такого больше не случается, но кое-кто уверяет, что в глубине острова, в самых отдаленных и труднопроходимых местах, до сих пор вспыхивают кровавые битвы между племенами. Эти войны не связаны с дележом природных богатств, они являются продолжением долголетней вражды между кланами. И, конечно, в этих случаях соблюдаются священные порядки древности: поедание тела врага. Этот ритуал имеет огромное символическое значение.

Даже сегодня мы слишком мало знаем о каннибализме. Антропологов, имеющих возможность изучить обычаи людоедства, и миссионеров, поставивших целью искоренить эти дьявольские порядки, — слишком мало. Думаю, что придется однажды вернуться к людям племени лани, чтобы побольше узнатъ об этом обычае.

Но, говорю я себе, — надо торопиться. И вспоминаю начало этого путешествия, еще до перелета в Касанавейе. Тогда, в долине Бальем, неподалеку от городка Вамена, в одной из деревень, мы повстречали мужчин, чья одежда состояла только из халимов всевозможных размеров, а женщины ходили в соломенных юбочках. Наше внимание привлекла табличка на одной из хижин с надписью: «Мумия». И, действительно, там находилась мумия. Она лежала в ящике грубой работы в глубине хижины, и специально для нас ее вынесли и положили на подставку посреди деревенской площади. Это была мумия старика, черная, высохшая, изъеденная молью и скрюченная. Я хотел было ее сфотографировать, но вождь потребовал входную плату за посещение «выставки». В долларах, плиз!

Мы вернулись в Вамену, и я пошел гулять по рынку, где среди всевозможных овощей и кур-недоростков лежали алюминиевые кастрюли и батарейки для транзисторов. По пути попадались женщины с лицами, вымазанными грязью в знак траура, и мужчины, которые использовали халим для мелочи или сигарет. Они прогуливались вдоль рядов с пластиковыми пакетами и черными автоматическими зонтиками в руках. И тут среди разноцветного товара я увидел красивый отполированный каменный топор, прикрепленный к большой рукоятке. Продавец просил половину того, что за такой же топор хотел его коллега по прилавку. Я заплатил сразу и спросил, отчего такая разница. «А это для туристов, — невозмутимо ответил продавец, — другой топор — настоящий».

У маленького народа, пережившего крушение первобытного мира, уже состоялась самая трагическая, но неизбежная встреча во всей его истории: он столкнулся с белым человеком, а через него — с металлическими ножами, пластмассовыми ведрами, майками, миссионерами, антропологами и даже туристами. За какие-нибудь несколько лет он оставит свой первобытный мир и рванется в пропасть «окультирования», то есть физической и культурной аннигиляции.

Так что надо спешить к племени бывших (бывших ли?) каннибалов.

Яцек Палкевич, итальянский путешественник — специально для «Вокруг света»

Перевела с итальянского Т.Драна

Фото автора и Игоря Михалева

Страны и народы: Священные рощи мари

Кюсото