Журнал "Вокруг Света" №1 за 1998 год

На другом берегу еще один палаточный лагерь. У торгового центра мирно пасутся мулы, навьюченные поклажей. На их спинах и перевозят все необходимое для приема паломников: от спальных мешков до керосинок, от пакетиков с ритуальным прасадом до амулетов с изображением Кришны.

Среди местных богомольцев он пользуется особой популярностью. Ведь в «Бхагавадгите» именно Кришне принадлежат слова: «Среди гор я — Гималаи».

Тропа прижимается к скале; справа — обрыв, внизу — ревущий поток. Когда-то здесь были металлические ограждения, но нынче от них остались штыри, покореженные камнепадом. Там, где часть тропы смыло в пропасть, устроен деревянный настил. Осторожно ступая по разъезжающимся и скрипящим доскам, вспоминаю название одного поворота на кавказских кручах: «Пронеси, Господи!»

8.5 км. Впереди — очередная преграда: приток Бхагирати — его надо преодолеть. По бревну, переброшенному над кипящим потоком, осторожно, поодиночке, перебирается группа европейцев. Это англичане, совершившие поход к леднику Гомукх в сопровождении местного индийца-проводника. Англичане идут налегке; их поклажу — спальники, теплую одежду и прочее имущество тащат на себе мальчишки-носильщики.

Пропустив группу, ступаю на мостик: скользкое бревно не закреплено и гуляет по валунам. Инструктор-индиец подстраховывает внепланового путника, помогая мне перебраться на другой берег. В голове одна мысль: как тут быть на обратном пути? (Эта переправа еще не раз вспомнится.)

Пройдена почти половина пути, и здесь утомившихся путников ожидает целый пакет услуг — чай с молоком, лепешки-пароти, а на случай непогоды — укрытие с громким названием «отель». Но сейчас мне все это ни к чему и, миновав вереницу палаточных хижин, продолжаю путь к Гомукху.

У ходоков, встречающихся на пути, заметна усталость — высота подходит к четырем тысячам метров. У альпинистов-профессионалов эти строки могут вызвать улыбку, но ведь на тропе — простые, не тренированные путники.

Встречаю очередную группу; на разговор сил и времени нет. Приветствую их международным «хэлло!», а в ответ — еле слышное «бонжур!» — значит, французы.

13,0 км. Впереди виден базовый лагерь: несколько домиков для туристов. Рядом — индуистский храм, на берегу Бхагирати — что-то вроде часовни; близ нее совершаются омовения. Это — Гарвал, откуда паломники делают последний бросок к Гомукху. Индуизм и туризм здесь плавно переходят в альпинизм. «Зеленка» и «населенка» кончаются, и вместо мелкого кустарника на скалах видны лишь каменные осыпи. Самое время подкрепиться лепешкой-пароти и стаканчиком чая.

Под соседним навесом расположились на краткий отдых четверо французов. Похоже, они не первый месяц скитаются по Индии. Длинноволосые, похожие на хиппи, они погрузились в мир восточной экзотики. Да и вместо туристских брюк на них яркие юбки-дхоти.

16,4 км. Идти становится все труднее, но тропа, к счастью, уже не забирает вверх. На пути еще одна армейская палатка, на ней надпись: «Отель «Шива», высота 4 тысячи метров». Рядом — еще одна «скиния» — шатер, но это уже не приют, а индуистский храм — над ним развеваются молитвенные флаги. Около храма — святилище: два десятка продолговатых, выкрашенных белой краской камней кучно воткнуты в землю. Это — лингамы.

Почитание фаллического символа — лингама — близ истока Ганга не случайно. Согласно индуистским верованиям, на одной из гималайских вершин — горе Кайлас — восседает сам Шива. А именно с Шивой ассоциируется почитание лингама.

Однако даже отсюда до горы Кайлас далеко, но зато впереди уже виден ледник Гомукх; до него осталось полтора километра. Похоже, это самый тяжелый участок и для пилигримов и для их обуви: тут и там видны выброшенные пляжные сандалии. Они пришли в негодность, и их неопытным владельцам приходится возвращаться босиком.

18,0 км. Вот и ледник, из-под которого вырывается Бхаги-рати. Глаз ищет отшельников, в глубокой медитации сидящих у истока священной реки. Однако в реальности все не совсем так, как на полотнах Рериха. Две-три убогие лачуги, два-три подвижника, живущих здесь в летний паломнический сезон — до первых холодов, — вот и все, что может видеть путник, проделавший долгий путь к истокам Ганга. Сидя между огромных валунов, садху нараспев читают священные гимны, водя пальцем по печатному тексту.

Глыбы льда с обвальным грохотом летят вниз с тающего Гомукха в светло-коричневый поток Бхагирати. Есть и тихая заводь, где медленно тает ледяное крошево. Здесь редко кто выдержит омовение дольше тридцати секунд. И это — в середине жаркого индийского августа!

Над ледником белеет изумительно красивый пик Шивалинка. Его три вершины для индуистов как бы олицетворяют Шиву. Ибо Шива «прекрасен, трехглаз, с месяцем на челе... Шива предстает на быке, белом, как гималайские вершины».

Пора возвращаться. И если бы мы были на равнине, здесь следовало бы поставить точку. Но в горах много непредсказуемого, так что «продолжение следует».