Журнал "Вокруг Света" №1 за 1999 год

Во всяком случае, энтомологи убеждены, что выбор монархами Сьерра-Мадре для зимовки совеем не случаен. Бабочки — существа холоднокровные, то есть уравнивают температуру своего тела с температурой окружающего воздуха. Здесь на высоте трех тысяч метров, температура зимой колеблется вокруг точки замерзания.

Идеальные условия для монарха! Обездвиженные холодом, они почти не сжигают ни грамма из запасенного жира, который им пригодится в полете на север.

— Но  мы  так  и  не ответили  на один из существенных вопросов, Марселино.

— Увы, как и в случае с перелетными    птицами,    остается   зияющий провал в наших знаниях о миграции монархов:   как  такое  хрупкое,   похожее   на   носимое  ветром   живое  конфетти, существо находит правильный путь (только один раз в жизни!) через прерии и пустыни, горные долины и города, безошибочно направляясь к этому дальнему пункту Мексики. Какой инстинкт его ведет? Есть одна гипотеза... Но об этом рано еще говорить.

— И все же, Марселино!

— Дело  в том,  что эта гора,  где «гнездятся» монархи, -    огромный серебряный рудник. А на крыльях бабочек обнаружены мельчайшие частички серебра. Так вот, ученые здесь, и заповеднике, сейчас прорабатывают версию о том, что монархи летят туда и обратно как бы по серебряному компасу. Ну и, конечно, руководствуясь магнитными полями Земли...

Мы добрались до самой главной поляны, сплошь усеянной бабочками. Казалось, они закрыли все хвойные деревья и почву вокруг — сплошной копошащийся оранжево-черны и ковер.

— Видишь, как они оживились? — обратил  Марселино  мое внимание на беспокойно порхающих бабочек. — Эти хаотические полеты говорят о том, что приближается час, когда наконец про звучит   неизвестный   нам   сигнал,   возможно, луч света восходящего солнца сверкнет под определенным углом и запустит механизм, который направит их в дальний полет на север.

Может быть, через несколько месяцев одна из этих красивых бабочек, которая у нас на глазах потягивает нектар из цветка в этой лесистой горной местности, повинуясь неведомому зову предков, преодолеет три с половиной тысячи километров и опустится на луг где-нибудь в Онтарио, чтобы отложить свое яйцо. И другой, уже молодой монарх отправится в свое невероятное странствие в далекую горную страну Сьерра-Мадре.

Николай Непомнящий

Всемирное наследие: "Николи не было, николи не будет..."

Казалось,  она  выросла прямо из воды. Еще и остров трудно было разглядеть  среди  синевы озера, а ее устремленный в небо силуэт уже выплыл из  бело-туманной  дали. Он становился  все четче, наливался   плотным  серым цветом, и вот от многоглавой   церкви отделилась   свеча колокольни, а за ней открылась   вторая   церковь — пониже, но тоже со многими   главами-луковками...

И потом, с какой бы стороны я ни подплывала к острову,  первым был  виден ансамбль   Кижского   погоста.

Плотник думает топором

Остров     Кижи     лежит     к средней части Онежского озера.   Час   с   небольшим на  «комета»   от  Петрозаводска  — и   по деревянным   мосткам, проложенным прямо — от пристани, спешу  к церковной ограде,  чтобы   взглянуть на :эти храмы вблизи.

В давние времена жившие в этих местах финноугорские племена устраивали на острове языческие игрища — «кижат» (оттого, верно, местные и сегодня говорят «Кижи»). Но и позже, когда в эти земли пришли православные новгородцы, остров продолжал играть роль духовного центра. Сюда на лодках-кижанкнх съезжались люди с соседних островов — на православные праздники, на крестьянские сходы-суемы, на оглашение царских указов. Это были многолюдные сборища: десятки близлежащих деревень были приписаны к Кижскому погосту.

Впрочем, и сейчас я иду в густой толпе приезжих, сошедших с теплохода. Они прибыли, чтобы взглянуть на памятники деревянного зодчества, собранные на заповедном острове, и главный из них — ансамбль Кижского погоста, внесенный в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Это — Преображенская церковь, Покровская церковь и колокольня.

... Вот они — передо мной, взятые в кольцо ограды из камня и дерева. Сначала видишь только бревенчатые стены теплого коричневого цвета и серебристые главки, вырастающие одна из другой, поднимающиеся все выше, выше... Словно мощный хор голосов, устремленный в поднебесье. Я слышу его, и душа звенит от этой музыки, растворяющейся и высоких облаках...

Когда первое волнение проходит, пытаешься понять: как же построено такое? «Плотник думает топором», — говорят поморы. Но как уловить порядок его мыслей и действий? Скажу честно, с первого раза мне это не очень-то удалось. Только когда на помощь пришла Виола Анатольевна Гущина, старший научный сотрудник музея-заповедника «Кижи», и «расчленила» у меня па глазах всю Преображенскую церковь, я поняла, что к чему.

Мы стояли в десяти метрах от стел церкви.