— Останься. Ты — настоящий гренландец, — вторит Матак. — Сколько европейцев грозятся каждый год уехать из Гренландии, а остаются на всю жизнь! Вот и ты... Впрочем, ты, верно, стосковался по родным в Африке.
На прощание Матак дарит Кпомасси шнурок с зубом и когтем медведя, убитого им давным-давно.
— Носи,— говорит он.— У меня нет ничего дороже.
Так некогда Тэтэ получил амулет от своего деда — только это были зубы и коготь леопарда. И вручение было обставлено церемониями — в скрытом месте, на закате дня, с ритуальными речами. Север не располагает к красноречию — жизнь слишком устает бороться за самое себя. И дичи не такое изобилие, а плоды... что такое плоды, до сих пор не всякий гренландец знает.
Поселок провожает Кпомасси. Меховые вещи розданы знакомым — что с ними делать в тропиках? Рюкзак набит подарками: гарпун для охоты на птиц, бич для собак, каяк и нарты — из щепок, куклы, наряженные в старинные женские одежды, черная скульптура торнассоука, за которого его некогда принимали...
На пристани Матак упорно отворачивается от Кпомасси. И африканец впервые за год обнаруживает: эскимосы умеют плакать.
Отплытие
Ветер не унимался, временами его порывы достигали штормовой силы. В последний раз оглядев небосвод, по которому неслись рваные серовато-синие облака, Виктор Дмитриев прошел на корму. На его лице, несколько подуставшем и осунувшемся, читались следы суматошных последних приготовлений к отплытию. Но вот он наступил, этот долгожданный момент. Отныне он — капитан коча «Помор», и теперь ему стоять здесь, у руля, долгие дни и ночи, в штиль и шторм, правя судно «встречь солнцу».
Позади обсуждения, поиски, споры. И четыре месяца напряженной работы: строительство поморского судна — коча. Идея воссоздания прославленного судна, на котором русские первопроходцы прокладывали пути к Груманту, Новой Земле, Мангазее — торговому центру в далекой Сибири, в научно-спортивном клубе «Полярный Одиссей», созданном при Карельском отделе географического общества СССР, возникла давно. Но окончательно эта идея оформилась во время прошлогодней экспедиции под флагом журнала «Вокруг света» на судне «Полярный Одиссей» по Беломорью. Во время встреч со старыми поморскими мастерами, в результате изучения старых документов и остатков судов и вызрел план.
О коче поморов не сохранилось ни описаний, ни чертежей. Известно, мастера строили свои суда «по памяти».
Судно, созданное петрозаводчанами по всем мыслимым и немыслимым источникам, невелико. В меру широко, с развалистыми для остойчивости на волне и укрепленными для встречи со льдами бортами. Пять пар весел, две мачты с прямыми парусами. Все, как было прежде у поморов. Теперь осталось испытать судно в деле: как поведет оно себя в открытом море, на речных волоках и в плавучих льдах. Идут они поморским маршрутом. И так, как делали это в XVI— XVII веках: без мотора, только на веслах и парусах. Даже печь решено топить только плавником с берега.
Задумано ребятами немало. Помимо подтверждения приоритета русских мореплавателей в создании ими первых в мире судов для плаваний во льдах, участники экспедиции предполагают собрать экологическую информацию по маршруту, описать и подреставрировать исторические памятники, провести встречи-беседы с полярниками, жителями побережья. Но... Север есть Север. И поморам нередко мешали добраться до цели тяжелые ледовые условия, штормы и туманы...
— Ну,— вздохнув, обратился решительно капитан к своей команде, занявшей места на банках с веслами в руках,— взялись!.. Разом!.. Еще раз!.. Пошли, пошли, ребятушки. Так держать!
Чрево синдзюку
Полчаса ходьбы. Пять минут езды на электричке. От десяти до пятидесяти минут автомобильного «вождения по мукам» отделяют центральный токийский район Сибую от вокзала Синдзюку. Того самого вокзала, что известен на весь мир фотографиями «толкачей», которые впрессовывают пассажиров по вагонам в часы пик. Два с половиной миллиона человек ежедневно пользуются этим гигантским транспортным узлом. От него расходятся шесть веток частных и государственных железных дорог, две линии метро и десятки автобусных маршрутов.