Журнал «Вокруг Света» №10 за 1995 год

...Собор Санта-Мария дель Фьоре (Св. Мария с цветком) — один из величайших соборов мира. Его фасад, созданный взамен прежнего в прошлом веке, украшает белый мрамор из карьеров Каррары, зеленый из Прато, розовый из Мареммы — нежнейшее переплетение линий рождает впечатление кружева; эта тонкая цветовая гамма контрастирует с красно-кирпичным цветом словно парящего в небе купола. Брунеллески предполагал, что внутренний свод купола будет белым. Но в XVI веке он был расписан, и вот уже более столетия флорентийцы требуют вернуть своду первозданную белизну, чтобы все было, как задумал Брунеллески. Наверно, это не самая насущная задача флорентийских реставраторов, но то, что дебаты продолжаются, говорит о многом. Как говорит сама за себя судьба одного открытия, сделанного в соборе уже в наши дни.

...Гулкое пространство собора. Высокие арки, стрельчатые своды, галерея, сияние витражей и мрамора. Вот она, итальянская готика — радостная, воздушная... А в подвалах собора -другое время, другой век. Там, при реставрации полов, три десятилетия назад, археологи обнаружили остатки церкви, вокруг которой строился собор и которая была разрушена в 1375 году по окончании строительства. Архитекторы, уже сегодняшние, продумали систему специальных конструкций — и теперь можно видеть фрагменты мозаики пола, настенных фресок, надгробные плиты над захоронениями прелатов и самого Филиппе Брунеллески.

В соборе хранится бюст Брунеллески — худое аскетическое лицо, огромный лоб, четко вылепленные руки... Каким он был в жизни, этот гениальный архитектор? 14 лет возводил он — без строительных лесов — свой почти стометровой высоты восьмигранный купол, секрет создания которого так до конца и не понят. Вспомнился герой повести Уильяма Годдинга «Шпиль» — наверно, та же одержимость, та же бешеная пульсация чувств и мыслей, то же стремление к совершенству... Но как легко и трудно одновременно было осуществить это стремление, когда рядом работали другие великие мастера...

Гиберти трудился в те же годы, что и Брунеллески, и рядом — в прямом смысле слова — через дорогу: в 1425 году он создавал в Баптистерии Св.Иоанна Крестителя «Врата Рая». Это восьмигранное церковное сооружение, облицованное зеленым и белым мрамором, украшают трое бронзовых ворот — Южные, Северные и Восточные. В тот год Гиберти трудился над Восточными.

Их золотое сияние ослепляет. Я подхожу вплотную к воротам, поделенным на десять панелей. На каждой из них — сцены-барельефы из Ветхого Завета. Сотворение Адама. Каин убивает Авеля. Опьянение Ноя... Любовь, предательство, власть — о многом сказал художник и своим современникам, и тем, кто в многолюдье сегодняшней улицы приостанавливается в раздумье у этих ворот. Не случайно Микеланджело назвал их «Вратами Рая» — настолько совершенна работа мастера. Но где следы времени, где патина веков на этих сияющих вратах? И неужели такой шедевр можно держать вот так открыто, прямо на улице? Ведь Флоренция — огромный город, где немало промышленных предприятий, и я уверена, что проблема чистоты воздуха здесь существует.

Выяснилось, что подлинник Восточных ворот, потемневших от времени, находится сейчас на реставрации, но те ворота, которые мы видим, — совершенная копия прежних. После реставрации подлинник будет храниться в Музее произведений искусства собора Сайта-Мария дель Фьоре.

Уже потом я узнала, что знаменитая скульптура Давида работы Микеланджело, что стоит на площади Синьории, — тоже копия, заменившая оригинал еще в прошлом веке, а подлинник находится в Галерее Академии, где хранится богатейшая коллекция произведений мастера. И бронзовый шедевр Донателло — скульптура Юдифи также многие столетия стояла на площади Синьории; но уже в наши дни — после основательной двухлетней реставрации — скульптуру выставили на обозрение в Зале лилий Палаццо-Веккио. Так продлевается жизнь шедевров...

Интересен и факт существования музея при соборе (кстати, в знаменитой церкви Санта-Кроче, куда мы еще попадем, в бывшей трапезной, тоже разместился музей. Не полезен ли будет и нам этот опыт, именно сейчас, когда ведутся ожесточенные споры между церковью и музеями?) Так вот. Музей при соборе — так и хочется сказать: «Как войдешь, так сразу за абсидой», — хранит подлинные медальоны с колокольни Джотто, античную скульптуру, рукописные хоралы, реликварии, чертежи собора XVI века...

Все это предстанет перед твоими глазами, если у тебя хватит сил и времени, чтобы «вступить за абсиду». Ну а если нет — наслаждайся улицей, которая неотделима от музея, ибо сама подобна ему.