Журнал "Вокруг Света" №10 за 1997 год

Эрхард осторожно снял картину со стены, хитроумно пристроенную в специально отведенной для нее нише, и так же бережно передал мне. И мы, заручившись согласием смотрительниц, вынесли ее наружу, на свет.

Солнце к тому времени скрылось за большими, рассыпчатыми облаками, выкатившими из-за поблекших горных вершин. Пахнуло сыростью — вот-вот заморосит.

— Эрхард, скажи, что такое «Иа Орана»? Так звали девушку? — спросил я художника, не отрывая глаз от картины. И девушка в неуютной влажности воздуха, показалось мне, перестала улыбаться — глаза ее погасли.

— Можешь считать и так... — сказал Эрхард. — Хотя на языке «рео-маои» «Иа Орана» — это простое «здравствуй»...

Я все еще глядел в черные бархатные глаза туземки, такой, какой сотворил ее Литег: эти глаза, снова полные жизненного света, улыбались. И будто звали... И тут Эрхард словно вспомнил что-то недосказанное, но очень важное:

— Нет-нет, ну конечно же... «Иа Орана» — это больше, чем «здравствуй»! Это — приглашение... К дружбе. К братству. И ко всему, что прекрасно в жизни...

Мы водрузили картину на место — откуда она будет встречать других. И я был счастлив. Я увидел Эдгара Литега — его «черную картину», одну-единственную на Муреа, в бухте Кука...

Самая дальняя ниша в правом крыле галереи была широка и светла. Там висели только полотна Эрхарда Лакса. На них — обитатели бухты Кука и долин острова Желтой Ящерицы: рыбаки, моряки, селяне жили, как принято жить на островах Южных морей, легко и свободно...

Как только мы покинули галерею «Тики», Эрхард Лакс предложил заехать к нему домой. Он хотел непременно меня познакомить со своим хозяином Френсисом Коуэном. Он отзывался о нем с глубочайшим почтением — чуть ли не благоговейно.

Дом Френсиса Коуэна стоял на берегу лагуны, сверкавшей ослепительной лазурью. Дом этот ничем особенно не отличался от других домов в Махарепе и Пао-Пао, разве что размерами участка. В самом деле, это был настоящий тропический сад. Невысокая изгородь с низкими широкими воротами для автомашин, за ворогами аккуратная лужайка, узкий белопесчаный пляж. Хозяин встречал нас у входа в «фаре». Это был высокий, сухопарый, сутуловатый мужчина преклонных лет. Одет он был в голубую, с узором, гавайку поверх белой футболки, светлые слаксы и мягкие серые туфли.

Он протянул мне руку. И крепко пожал мою. И лицо его, с заостренными чертами, улыбнулось. Прищуренные глаза тоже улыбались — они, похоже, оценивали меня. И тогда меня обожгла догадка: я как будто знаю его. И знаю давно. Те же усики — только седые. Так же, назад зачесаны волосы — только изрядно поредевшие. Мы стояли и молча глядели друг на друга. Потом к нам подошел Эрхард Лакс и, обращаясь ко мне, торжественно произнес:

— Ну вот, познакомься. Перед тобой — национальный герой Французской Полинезии. Штурман «Таити-Нуи». Спутник легендарного Эрика де Бишопа.

Память моя тотчас вернула меня к фотографии черноволосого парня на зыбкой палубе утлого плотика, затерявшегося где-то в Южных морях. Я видел ее очень давно — в каких-то журналах, каких-то книгах... Но имя?.. Нет, под таким именем штурмана «Таити-Нуи», бамбукового плотика, пустившегося сорок лет назад в самое, пожалуй, трагическое плавание наших дней, я, хоть убейте, не знал. Помнил, «того» штурмана звали то ли Корван, то ли Крован. И об этом я сказал ему.

— К таким штукам я уже давно привык, — признался он. — Как меня только не называли. Было дело, даже путали с другими.

Я разместился в глубоком кресле рядом со стеклянным журнальным столиком посреди гостиной, а Френсис Коуэн направился к книжным стеллажам, занимавшим целиком одну из обшитых деревом стен. Из огромного собрания книг он извлек одну и, вернувшись к столику, сел напротив меня и принялся ее листать. Найдя то, что искал, Коуэн передал мне раскрытую книгу. Две большие фотографии, двое усатых парней в плавках на палубе «Таити-Нуи»: первый (тот, что слева) — возле каюты, у радиостанции, другой (справа) — с секстантом в руке у леерного ограждения.

— Если помнишь, — обратился ко мне хозяин дома, — нашего радиста звали Мишель Брен. А теперь прочти подписи под фотографиями.

Читаю: слева — «Френсис Коуэн, радист, за повседневной работой»; справа — «Штурман экспедиции Мишель Брен производит навигационные измерения».

Редакторы книги нас попросту перепутали с Мишелем — и Френсис Коуэн хорошо и протяжно рассмеялся.

Я взглянул на обложку: «Курсом ост», автор — Эрик де Бишоп. Первое издание — 1958 год. Год моего рождения. На обложке же — крупная фотография: Эрик широко улыбается, в зубах — курительная трубка. Пожалуй, это единственная фотография во всей книге, на которой Эрик де Бишоп запечатлен в добром расположении духа. На остальных же он либо мрачен и угрюм, либо напряжен, либо задумчив. Могучий, седой, коротко стриженый человек с лицом викинга...

Эрик де Бишоп... Самый несчастный из капитанов наших дней. Однажды Судьба отняла у него море. А он, непокорный, решил обмануть Судьбу — и вернул себе море. И тогда Судьба жестоко покарала его..: