Журнал «Вокруг Света» №10 за 2006 год

В последние 20 лет жизни Поль Сезанн обретает наконец твердую почву под ногами. В 1886 году отец, умирая, оставляет ему наследство, Гортензия становится официальной супругой. А сам он по-прежнему в состоянии поиска. Как алхимик, мастер ищет свой «философский камень», который позволит ему выразить окончательную формулу живописи.

В 1901 году он приобретает и переоборудует под мастерскую двухэтажный дом на дороге в Лове, в северной части Экса. Дорога идет в гору, и из окон мастерской на втором этаже видна все та же Сент-Виктуар. Мастерская эта сохранилась сегодня практически в неприкосновенности. Сохранилась и нейтральная светло-серая окраска стен, чтобы ничто не отвлекало от холста, офорты с картин любимых художников Сезанна, мольберты, одежда, шляпы, трости художника, а также многочисленная глиняная посуда и засушенные фрукты: в этих стенах Сезанн написал особенно много натюрмортов. На комоде стоят три черепа — мотив одного из поздних его натюрмортов (череп — знак мирового сюжета Vanitas, бренности всего сущего). Однако его самая монументальная работа «Большие купальщицы» (209х249 см) из серии, над которой он работал долгие годы, так и не была завершена. Холст этот стоял на мольберте в мастерской в Лове в день его смерти… Сто лет назад ему было 67 лет. Как повествует лучший биограф художника Анри Перрюшо, 15 октября, после обеда, пользуясь небольшим прояснением погоды, Сезанн пешком отправился на этюды неподалеку от своей мастерской в Лове. Началась гроза. Не обращая внимания на дождь, Сезанн стал работать. Прошло несколько часов, дождь по-прежнему лил как из ведра. В промокшей одежде, дрожа от сырости, художник решает уйти. Под тяжестью мольберта и ящика с красками он с трудом передвигает ноги. И вдруг падает без сознания. В таком состоянии его и обнаруживает возчик прачечной и привозит на улицу Булегон. А в ночь с 22 на 23 октября художник скончался от сильнейшего воспаления легких…

Его наследие составили 800 с лишним картин, около 350 акварелей, где живопись перестает иллюстрировать действительность: она сама ею становится. Ведь картиной Сезанна можно любоваться, как драгоценностью, забывая, что на ней нарисовано. Как это происходит? Почему, присмотревшись к видам горы Сент-Виктуар, можно увидеть, как сетка мазков, лепящих форму, уже живет своей жизнью, сама по себе, вне сюжета, а зритель как завороженный следит за этой живой поверхностью.

Ольга Козлова

Проблемы роспуска территориально интегрированных империй. Егор Гайдар

Отрывки из новой книги доктора экономических наук директора Института экономики переходного периода Егора Гайдара «Гибель империи, уроки для современной России», вышедшей в издательстве «Российская политическая энциклопедия», были опубликованы в сентябрьском номере «Вокруг света». Предлагаем читателям нашего журнала продолжить; знакомство с книгой.

В территориально интегрированных, многонациональных империях проблемы, связанные с расселением этносов, возникающие в ходе дезинтеграции империй, стоят острее. Это хорошо видно по опыту империй, рухнувших во время Первой мировой войны: Российской, Германской, Австро-Венгерской, Османской.

То, что имперские правительства дали оружие в руки миллионам крестьян, отнюдь не всегда лояльных к власти, послали их на годы в окопы, не удосужившись объяснить им необходимость войны, делало сохранение империй задачей трудноразрешимой. Поражение, крушение старого порядка, территориальная дезинтеграция были взаимосвязанными процессами.

Картина анархии, порождаемой крахом империй, хорошо известна по книгам и фильмам, посвященным Гражданской войне в России. Но это отнюдь не русская специфика. Вот как описывает реалии времени, связанного с крахом Австро-Венгерской империи, один из современников: «Зеленые компании (банды дезертиров) превратились в банды грабителей. Села, замки и станции брали штурмом и грабили. Железнодорожные пути уничтожали. Поезда держали в очереди, чтобы их ограбить. Полиция и вооруженные силы присоединялись к грабителям или были бессильны противостоять им. Вновь обретенная свобода вставала в дыму сожженных домов и сел».

Опыт расформирования империй после Первой мировой войны важен для понимания тех проблем, с которыми мир столкнулся в конце XX века. После краха авторитарного режима возникает политический и социальный вакуум. Полицейский старого режима ушел, нового еще нет. Возникает ситуация, характерная для великих революций: слабое правительство, не способное собирать налоги и выплачивать деньги тем, кто их получает из государственного бюджета, обеспечивать порядок и т. д.