Журнал «Вокруг Света» №11 за 1978 год

Ребята стояли на вахте и в дождь, и в мороз, и в пургу. И как вахтенные матросы, глядели в оба. Огромная ответственность ложилась на каждого: малейшая оплошность могла привести к аварии. К потере многодневных усилий всего коллектива, к потере миллионов народных рублей.

Сейчас бурение производилось на первой стадии, с отбором керна. В ящике лежали поднятые на поверхность с трех-четырехкилометровой глубины тугие столбики осадочных пород. Геолог мог прочесть по ним биографию этой земли, которая в течение миллионов лет становилась то морем, то сушей. От образцов земного нутра исходил резкий, неприятный запах. Виктор Сергеевич Долганов взял один керн, повертел его в руках.

— Хорошо пахнет! — сказал радостно.

На следующий день вездеход вез меня уже к берегам Ледовитого океана, туда, где проводилась знаменитая операция «Ледовый причал».

Чтобы получить оборудование для буровых, технику, топливо, запас продуктов, нефтегазоразведчикам приходилось ежегодно ожидать короткой навигации. Суда из Архангельска могли подойти к Варандею только с июня по сентябрь. Но в 1975 году теплоход «Валдайлес» подошел к Варандею в апреле! Замысел операции был остроумен и прост: ледокол помог судну причалить к береговому припаю. Разгрузка производилась на лед. Нефтегазоразведчики получили все необходимое для работы и жизни задолго до летней навигации. И, что особенно важно, в самое благоприятное время: когда морозы еще крепко держали в тундре зимнюю дорогу. Экспедиция получала возможность беспрепятственно осваивать новые структуры.

Весной 1976 года ледокол привел к припаю еще одно судно,

«Мироныч». Но в тот год внезапно налетевший шторм оторвал часть припая и унес в море. «Мироныч» ушел, не успев выгрузить весь уголь. А на третью весну, в 1977 году, когда группа моряков и гидрогеологов прибыла из Архангельска определять место выгрузки, ледового причала не оказалось вовсе. Началась подвижка льда. Широкая полоса воды отрезала ледяной массив от берега. Да и лед был ненадежным: мягким и тонким. Вот тогда и решили переадресовать операцию «Ледовый причал-77», перенести ее на тот участок Печорской губы, где морская вода промерзает у берега до самого дна.

Водитель вездехода Михаил Иосифович Примич сам принимал участие в операции и мог рассказать, как все было. Но в пути не до разговоров...

Рыча от натуги, его машина с трудом подвалила к берегу Печорской губы. Здесь было пустынно и тихо. Вкрадчиво шелестели волны. Из воды вынырнула черная лакированная голова нерпы. Бесстрашно уставилась на нас круглыми, выпуклыми глазами.

— Ох и любопытная ж тварюга, — засмеялся Примич. — Ничего не боится! Тут было как на войне — шум, гром, лязг, прожектора... А нерпы лунки себе понадышали и глядят, будто в театре.

Михаил Иосифович расхаживал по берегу и показывал, где стояла электростанция, где были балки с печками для обогрева — мороз доходил до тридцати градусов, где работали лебедки, а где краны... На лед положили сварной каркас из металлических труб. Сверху — настил из бревен. Чтобы облегчить вес тракторов, с них сняли кабины.

— Каждая железяка прибывшего груза весила по нескольку тонн, — говорит Примич. — Деревянный настил в щепки измочалился.

Первым бросил якорь почти в полутора километрах от берега теплоход «Пионер Эстонии». Его встретили докеры Нарьян-Марского порта, загодя прилетевшие в Вангурей. Между берегом и поселком курсировал вахтовый автобус. Грузчики и трактористы работали день и ночь. День, впрочем, был понятием относительным — три часа тускловатого света. Солнце заменяли прожектора. Пять суток караваны везли по зимнику буровое оборудование, станки, трубы. Горючее перекачивалось по трубопроводу прямо на буровые.

— Ветер, снег, мороз — все можно было пережить, — вспоминал Михаил Иосифович. — Но однажды так пурга замутила, что ничего не видать. Ребята вешки поставили по всему пути, доски в снег повтыкали. Едешь, дверцу откроешь и на гусеницу смотришь — чтоб не потерять колею. Ничего, возили. Самый лютый месяц был — март.

В марте же из Архангельска вышел второй теплоход «Пионер Онеги». На борту его было три с половиной тысячи тонн груза. Апрельским утром он «припаялся» к ледовому причалу там, где месяц назад разгрузили «Пионер Эстонии». А в это время к Вангурею приближался, штурмуя ледовые поля, третий теплоход — «Пионер Москвы». Все три пионера, открывшие навигацию по новому календарю, доставили нефтегазоразведчикам десять тысяч тонн срочно необходимого груза! Всех их сопровождал старый, битый льдинами, но напористый ледокол «Василий Прончищев»...

Прежде чем покинуть Нарьян-Мар, я побывала в краеведческом музее. Не прав был Георгий Петрович Борзасеков, утверждая, что нет у геологов-разведчиков тундры своих Пименов. На стенде музея лежала скромная школьная тетрадь, написанная неокрепшим округлым почерком. В ней — начало летописи Вангурея. Жаль, что автор не сообщил своего имени. А может, и не так уж важно, кто писал. Главное, что писал очевидец и участник освоения; Севера. Я сделала несколько выписок из музейного документа: