Журнал «Вокруг Света» №11 за 1978 год

Произойди эта встреча в лесу, без свидетелей, я бы не испугался, поскольку нет в мире создания более кроткого и безобидного, чем лемур. Но отношение мальгашей к лемурам очень своеобразно, их то чтят, то боятся, и поэтому, как будет принято явление лемура ко мне, я не знаю. Если он плохой, то меня обязательно обвинят в приваживании злого лемура с помощью транзистора и, чего доброго, выгонят из деревни.

Поэтому я ретируюсь от греха подальше. Сажусь на гнилое бревно, валяющееся у хижины, и с независимым видом смотрю в сторону приближающегося Р. Старик тащит мне большую бутылку с соком.

— «Кажу». Сок кажу с утра придает силы на весь день, — говорит он и протягивает мне бутылку. Но в этот момент старик замечает лемура и, расплывшись в улыбке, направляется к нему. — Здравствуй, сифака (1 Сифака — мальгашское название лемуров из рода хохлаток индри, или пропитеков, ведущих дневной образ жизни. — Примеч. авт.), — кланяется старик лемуру. — Здравствуй, хороший наш сифака, спасибо, что посетил нашу деревню с самого утра. Угостись соком, тебе весь день будет хорошо.

Старик наливает на ладонь сок, обмазывает им горлышко бутылки и наклоняет ее к лемуру. Тот умиленно смотрит на старика, осторожно лижет горлышко и, убедившись, что ему предлагают стоящее питье, принимается сосать его прямо из бутылки.

— Спасибо тебе, — продолжает старик. — Сифака очень хорошее фади, и то, что он пришел в твой дом, вазаха, говорит, что и ты хороший человек. На, попей кажу.

Я допиваю оставленный мне лемуром сок и пользуюсь случаем, чтобы выяснить уже давно интересующий меня вопрос.

— Ранхаги Р., а почему сифака — хорошее предзнаменование?

— Почему? — удивился старик. — «Лемур» — значит «дух усопшего»; в них переселяются умершие или те, кто когда-то покинул людей и ушел жить в лес. Посмотри на этого сифаку повнимательнее, и ты сам все поймешь. Он очень похож на человека и никому не делает никакого вреда. Поэтому сифака — очень хорошее фади. А если он хорошее фади, обижать его — грех.

Меж тем сифака и впрямь вел себя вполне по-человечески. Смело спрыгнув в комнату, он сначала уничтожил с полдюжины бананов; а затем опорожнил недопитую банку пива. После этого сифака заметно окосел, потерял всякий интерес к жизни и, прислонившись к стенке, задремал.

— Все мы пьем, — философски заметил Р. — Раньше плохие люди ставили под деревья, где живут лемуры, плошки с кокосовым вином. Те напивались и без труда давали поймать себя. Плохие люди продавали их в город вазахам подобно тому, как раньше продавали людей в рабство. Но мы никогда не разрешали таким людям охотиться на наших землях.

Р. подошел к лемуру и, ласково погладив его по шелковистой оранжеватой спине, взял на руки.

— Когда кто-нибудь напьется у соседа, друзья должны отвести подгулявшего домой, — сказал он. — Подымайся и давай отнесем сифаку в лес.

Не вызвав ни у кого ни малейшего любопытства, мы прошли через деревню и по еле заметной тропке-туннелю углубились в заросли. Старик шел уверенно, несколько раз сворачивал и наконец вышел к старому, заброшенному полю. Посреди него, став на задние лапы и занятно растопырив передние, стояло целое семейство сифак: пятеро взрослых и трое малышей.

— Они наслаждаются утренним солнцем? — догадался я.

— Они молятся солнцу, вазаха, — вздохнул моей неосведомленности Р.

При виде нас лемуры, очевидно, полностью поверившие тому, что в этих местах им нечего опасаться человека, и не подумали прерывать свою утреннюю молитву. Однако, когда Р. положил нашего пьяницу на землю и тот недовольно застонал, сифаки пришли в неописуемое возбуждение. Малыши моментально вскочили на деревья и подняли визг, похожий на плач грудного ребенка. Взрослые, изящной комплекции лемуры, скорее всего самки, оставшись на прежних местах, издавали жалобное, протяжное завывание, прерываемое чем-то вроде собачьего лая. Что же касается самого большого сифаки, то тот, недовольно урча, без всякого страха несколькими прыжками приблизился к нам, обнюхал выпивоху и, успокоившись, уселся рядом с ним. Пройдя несколько шагов, я вновь начал приставать к Р. с вопросами.

— Ранхаги, а о чем молились лемуры на старом поле?

— Лемуры живут рядом с нами, знают все наши нужды и просят о наших заботах.

— Откуда же известно, что они просят об этом?

— А о чем же им еще просить? Рассуди сам, вазаха. Недавно у меня очень долго болела жена, кричала и стонала от боли. Мы несколько раз просили, чтобы к ней из Анталахи прислали доктора, но он долго не приезжал. И тут как-то вечером у моей хижины появился валуви — очень редкий лемур, который живет ночью и за всю мою жизнь попался мне на глаза всего третий раз. Валуви держал в лапе неведомый нам корешок. Сначала он сосал этот корешок сам, затем зашел в хижину, взял лежавший рядом с женой кусок манго, а жене положил корень. Мы решили, что это духи предков прислали жене из леса редкое лекарство, заварили корень и дали пить больной. Через неделю она поправилась.

— А доктор так и не приехал?