Журнал «Вокруг Света» №11 за 1991 год

До отлива два часа, надо отдыхать. Пробудил резкий удар в днище! Прямо над ухом рев. Лодка прыгает на волнах среди ныряющих «пловцов». Лихорадочно выбираю якорь и хватаюсь за весла. Якорь сдрейфовал, сначала меня вынесло в глубину залива за косой, а потом подхватило встречное течение и понесло на быстрину... Путь один — выходить из бухты. Прилив еще не ослаб, еле выгребаю. То прижимаюсь к берегу, то бегу от него, когда атакуют моржи. Они с удивительной последовательностью делают попытки сблизиться, как только с кем-нибудь из них оказываюсь на траверзе. Взмыленный, едва обошел лежки и приблизился к берегу, уйдя с течения. Откуда только силы взялись? Поистине у страха глаза велики, а силы безграничны.

В десяти километрах к северу от входа в бухту Прончищевой прохожу район гибели «Якуцка». Его плавания трагически закончились в 1740 году, когда «льды помяли дубель-щлюпку, и учинилась великая течь». Это произошло близко к кромке невзломанного припая, тянувшегося к самому берегу. По нему потерпевшие кораблекрушение целые сутки шли к берегу, буксируя несколько саней со спасенным продовольствием. В четырех километрах южнее маяка, на берегу нынешней лагуны Медвежьей, моряки устроили две юрты-землянки. В них и жили, ожидая, когда замёрзнет входная часть бухты Прончищевой.

13 августа. К берегу приблизился вовремя — дождь с ветром усилились. Продвинуться удалось лишь до устья реки Рыбная. Дальше хода нет и укрыться негде от встречного ветра. Самый раз бы вытащить лодку, а нет же, бросил якорь. Если не будет держать, тогда высажусь, берег подходящий. Меж тем раскатило накат, и без затопления высадиться стало невозможным. Семь часов дежурю, прыгая, что мячик, на крутой волне, время от времени отливая воду. Словом, число 13 — тем более понедельник — день тяжелый. Совершенно неожиданно стихло, полный штиль и никаких звуков, будто вступил в иной мир, плотно закрыв за собой звуконепроницаемую дверь. Выглянуло солнце. Надолго ли эта благодать? Вода еще не успела успокоиться, как ветер загулял снова. К полуночи погода ухитрилась несколько раз полярно измениться, температура воздуха понизилась до ноля градусов, пошел снег. По морю несет отдельные льдины. Вот чертово место!

Назавтра в ливневый снег добрался до труднодоступной полярной станции Андрея. Думал сделать остановку на 3 — 4 часа — отправить телеграммы, дозаправить газовый баллон, утяжелить якорь, а простоял полсуток. Хозяева были гостеприимны, да соблазн бани и свежего хлеба был непреодолим. После бани почаевничали, и в ожидании хлеба я лег отдохнуть.

Разбудил Валерий Горщенко — механик, он же повар. Первым делом в окно смотрю. Стена льда надвигается на берег. На севере все бело, на востоке тоже. От станции берег тянется на юго-запад, лед же движется с северо-запада. Не успею проскочить — закроет ход километров на тридцать. Ледовое поле не оставит надежд для прохода, Хорошо, если не будет торошения, тогда можно будет хотя бы по льду тащиться. Нечего гадать. Убегаю с полярки, ведя «Пеклу» на проводке, задыхаясь и обливаясь потом... От устья речки Географа лед стал отодвигаться от берега. Опасность пленения миновала.

У мыса Крестового в метре над головой пролетела розовая чайка. Не может быть! Фритьоф Нансен, исследуя Арктику, мечтал увидеть эту загадочную птицу. И ему посчастливилось. Однажды он держал ее в руках. До недавнего времени родиной розовой чайки считался небольшой район северной якутской тундры. Но в 1973 году она впервые была обнаружена на гнездовье и на востоке Таймыра. Раньше ученые встречали ее как случайного залетного гостя лишь на Северной

Земле.

Птица трижды пролетела надо мной словно для того, чтобы я отогнал прочь сомнения...

Удастся ли выбраться из залива Фаддея?

Уже четвертые сутки лавирую среди льдов в заливе Фаддея. Холод, сильный ветер, туман, затяжной снег. Опасаясь сжатия льдов, ночью вытаскиваю лодку на матерую льдину. Наконец в южной части залива выбрался на чистую воду. Вот тебе и пересек залив в самой узости. Сейчас придете выгребать лишних сто километров.

От холода не спасает ворох одежды, все пропиталось сыростью. Есть еще комплект из верблюжьей шерсти толстой ручной вязки, но впереди морозы. Обязательно надо запускать печку. Пожалел, что оторвался от берега без запаса дров. Устраиваю гнездо из вещей и, свернувшись калачиком, пытаюсь заснуть.

За ночь мрачный, серый цвет тундры скрылся под белым снежным покрывалом, прямо-таки праздничная скатерть. Что же, надо накрывать. Начался 52-й день моего рождения. Буду считать, что природа сделала мне подарок, могло быть значительно хуже.

В 1978 году в этот день я штормовал в Гыданском заливе при переходе из; Обской губы в Енисейский залив Карским морем. Выгребая на волну, не видя берега, моля о спасении, давал обет: если выживу — судьбу больше не искушать. Прошло 12 лет — искушаю. И даже готовлю праздничный завтрак. Праздничный не только по поводу дня рождения.