Журнал «Вокруг Света» №11 за 1991 год

Мартин Алонсо, смертельно уставший, с налитыми кровью глазами, в насквозь промокшей одежде, повернулся к брату. Всю ночь он не отпускал его от себя, вероятно, полагая, что тонуть лучше вместе.

«Пинта», пусть маленькая, но сработанная на совесть, сохранила плавучесть, а главное — бизань-мачту. Ветер постепенно стихал, и два дня спустя, когда установилась хорошая погода, Пинсоны начали осознавать, что гибель «Ниньи» принесла им немалую выгоду. И если бы не смерть брата, они могли бы сказать, что выгода эта с лихвой компенсировала потери.

— Раз «Ниньи» нет, открытие Индии принадлежит нам, — подвел итог своих рассуждений Франсиско.

— Мне уже приходила в голову такая мысль, — кивнул Мартин Алонсо.

— К счастью, у нас на борту есть пара индейцев, добрый запас золота, да и другие свидетельства нашего пребывания в Индии.

— Доказательств у нас больше чем достаточно, — согласился Мартин Алонсо. К теме этой они не возвращались с полмесяца, пока «Пинта» не бросила якорь в бухте Байоны. Благополучное прибытие в Европу не могло не радовать их, но болезнь Мартина Алонсо, проведшего большую часть этих дней в. каюте, привела к тому, что они оказались далеко от Палоса. Франсиско, менее опытный мореплаватель, увел каравеллу на запад.

Только теперь, находясь в полной безопасности, Мартин Алонсо смог оценить, сколь благосклонна оказалась к нему судьба. Открывшиеся перед ним радужные перспективы приободрили его, вернули силы, растраченные на борьбу с жестокими штормами. Слава, принадлежавшая Колону, сама катилась к нему в руки. Единственный оставшийся в живых капитан великой экспедиции, он становился наследником всех привилегий, причитающихся руководителю экспедиции. Он по праву мог претендовать на титулы адмирала Моря-Океана и вице-короля Индии. Плавание это расчищало ему дорогу в первые ряды испанского дворянства.

Конечно, могли возникнуть осложнения. Жадноватый король Фердинанд добровольно не расстался бы ни с одним мараведи. Но Мартину Алонсо принадлежали секреты открытия, он знал путь в Индию, у него находились подробные карты. Открытые земли ждали следующей экспедиции, предназначением которой становилось освоение новых земель, разработка месторождений золота, которые они пусть и не нашли, но привезли с собой свидетельства их наличия. На этот раз через океан следовало посылать не три жалких каравеллы, но могучую эскадру, ибо фантазии Колона обернулись явью. И ключ от этой экспедиции держал в руках он, Мартин Алонсо.

— Я еще понадоблюсь, Франсиско, — заверил он брата. — Если их величества не проявят должной щедрости, придется с ними поторговаться. И я приложу все силы, чтобы моя награда оказалась ничуть не меньше обещанной Колону. Упокой Бог его душу.

— Действительно, упокой Бог его душу, — отозвался Франсиско. — Может, и к лучшему, что он утонул. Останься Колон жив, в своем высокомерии он мог бы попытаться отнять то, что принадлежит нам.

— Наверняка попытался бы. И тому у нас есть доказательства. Бог наказал его за гордость и жадность, — воскликнул Мартин Алонсо и тут же зашелся в кашле. А оправившись от приступа, продолжил уже более спокойно: — Справедливость восстановлена, только и всего. В конце концов, кому, как не мне, обязан он открытием Индии? Если бы не моя вера в его проект, стал бы фрей Хуан Перес убеждать королеву? Если б не моя поддержка, нашел бы он моряков, которые поплыли бы с ним? Без меня не было бы и открытия. И плоды его принадлежат мне, и только мне.

— И небо, похоже, позаботилось о том, чтобы они достались тебе, — поддакнул Франсиско. — Да, Мартин, а ведь есть еще нечестивцы, которые не верят в божественную справедливость.

И перед тем как отплыть из Байоны, Мартин Алонсо отправил письмо их величествам, сообщая о своем возвращении из Индии. Коротко перечислил открытые острова, расписал обширность территорий, богатства тамошних земель, упомянул о гибели «Ниньи» и Колона на обратном пути. Указал, что лишь благодаря его мужеству и самообладанию экспедиция завершилась успешно, и смиренно просил их величества принять его с дарами новых земель, над которыми отныне развевается испанский флаг.

Курьер повез запечатанное письмо в Барселону, где, по сведениям Пинсонов, в те дни находился двор, а «Пинта» подняла якорь, взяв курс на Палое.

Преодолевая встречный ветер, они шли вдоль побережья Португалии, в полдень 14 марта обогнули мыс Сан-Висенти и к вечеру 15-го подошли к песчаной косе Салтес. Состояние Мартина Алонсо ухудшалось с каждым днем. Но его поддерживала мысль о грядущей славе.

Бодрый духом, вел он каравеллу в порт Палоса и уже собирался отдать команду запалить фитиль, чтобы выстрелом из бомбарды отметить возвращение в родной город, когда перед его глазами открылось зрелище, от которого последние остатки крови схлынули с лица.

Прямо перед ним, на якоре, с парусами, подтянутыми к реям, покачивалось потрепанное непогодой, но знакомое судно.

Франсиско Пинсон схватил его за плечо.

— «Нинья»! — со злостью выкрикнул он, забыв на миг, что на каравелле плыл его родной брат. — Как она здесь оказалась?