Журнал "Вокруг Света" №11 за 1997 год

Однако, какая бы напасть ни одолевала бедное селение, виной тому, считали древние, могла быть только нечистая сила. И вот тут-то начиналась жестокая охота на людей, заподозренных в связи с дьяволом: их отлавливали, убивали, зарывали в землю, потом выкапывали, расчленяли, ну и так далее...

Согласно средневековым преданиям, хроникам и протоколам инквизиционных процессов, в одном и том же месте, в одно и то же время, могли объявиться два-три вампира, от силы четыре. Но никак не больше. О нашествиях полчищ вампиров можно прочесть лишь в сказках. В действительности же такое было только в Челаковицах. Но почему?

Сергей Первушин

Рассказ: В разведку — под лед Северного Ледовитого океана

Впервые — подробности уникального плавания советской подводной лодки подо льдом Северного Ледовитого океана. Это был канун Нового 1960 года…

Для редакции было большой неожиданностью, когда давний автор «Вокруг света» Владимир Весенский, известный журналист-международник, принес очерк, далекий от его привычных тем. Но еще большей неожиданностью для нас (и уверены, для читателей) оказалось событие, о котором рассказывал автор, его участник. ...Известно, что 17 июля 1962 года атомная подводная лодка «Ленинский комсомол» прошла подо льдом Северного Ледовитого океана и всплыла на полюсе. Это была победа, подобная первому полету в Космос. И подводников, как и космонавтов, правительство отметило такими же наградами.

Но этому, как и полету первого космонавта, предшествовала большая работа других экипажей, других подлодок.

Плавание, в котором участвовал В.Весенский, тогда штурман подводной лодки, было одним из первых, может, и первым: люди шли в неизвестность и мало что знали, и многое из того, что сказано в очерке, еще до недавнего времени оставалось за семью печатями. Они должны были проложить путь для атомохода ценой живучести своей старой дизельной подлодки. И теперь, спустя столько лет, становится ясно, что в этот проект был заложен и крайний вариант — гибель подлодки.

Море теплое — семь градусов плюс, воздух холодный, минус двадцать — туман, носа лодки не видно. Все стоят (на самом деле сидят) по боевой тревоге. Идем в узкости, так положено: проходишь узкость, объявляется боевая тревога. На малюсеньком судоремонтном заводе нам поставили новую радиолокационную антенну — большую, мощную, так что нам светит стать большими глазами Северного Флота.

На мостике вахтенный офицер, сигнальщик в гнезде, командир и я. Три головы над рубкой торчат и одна сверху — сигнальщика. Все смотрим в молоко тумана. Старший штурман сидит внизу в радиолокационной, докладывает курсы и время поворотов. В общем обстановка напряженная, но ничего необычного в ней нет. В море, а тем более в узкости, не расслабишься. Вдруг на мгновение туман рассеивается, и мы видим нос лодки, а на нем матроса со шваброй, как с винтовкой на перевес — будто в атаку на врага собрался. Всем становится не по себе. Нос лодки острый, зализанная палуба, скользкая от примерзшего на ней тумана, как каток. Не дай Бог, подскользнется матрос, упадет за борт. Все, пропал человек. Мы его не подберем, лодку не остановим, и развернуться негде — узкость. Если провозиться минут сорок, то упавшего за борт и искать-то нужно только, чтобы похоронить, — умрет в воде от переохлаждения. Как он туда попал, что делает? Вот еще напасть, чертовщина.

Командир смотрит на меня: «Твой?» Я сразу узнал его по большим оттопыренным ушам, торчащим по бокам пилотки. Мой, Жуков. Командир негромко вахтенному: «Мегафон на мостик». Вахтенный по переговорке: «Мегафон командиру».

Подали мегафон. Тот выставляет мегафон над ветроотбойником, словно пушку, и ласково, совсем не командирским, а материнским, заботливым голосом говорит: «Матрос Жуков, подойдите к рубке». Мегафон тем не менее придает его голосу металлический оттенок и не нужную сейчас никому громкость, и мне кажется, что Жукова этот звук просто сдует за борт. Жуков вздрагивает, переминается с ноги на ногу, разворачиваясь, подскальзывается, но не падает, слава Богу, и идет к рубке со шваброй на перевес. Подошел, поставил швабру, как винтовку к ноге, и смотрит рыжими глазами, преданно так на командира. Не давая ему и слова сказать, командир, приподнявшись на цыпочки — роста он был очень маленького, и мы шутили, за глаза, конечно, что, мол, захожу в каюту, а там, свернувшись калачиком под подушкой, спит командир, — так вот он, перегнувшись за ветробойник, спрашивает ласково: «Что это ты, Жуков, там на носу делал?» Жуков, распираемый чувством исполненного долга и слегка озадаченный, как это командир не знает, что он там на носу, рискуя свалиться, делал, громким голосом докладывает: «Так что товарыщ командир, товарыщ боцман приказали туман разгонять».