Журнал «Вокруг Света» №11 за 2009 год

Ему хотелось попрощаться с человеком, ошеломившим глубиной знаний и невероятной смелостью мысли. Когда запылал огонь, один из друзей Караваджо схватил карандаш и стал наносить в альбом быстрые штрихи. Караваджо с негодованием вырвал у него альбом.

Пережитые чувства вылились в «Мученичестве апостола Матфея». Художник перенес акцент со святости на жестокость. Он трижды менял композицию, пока не добился динамики. От центральной фигуры, убийцы атлетического сложения, кругами расходятся волны порождаемого страха. Все внимание сосредоточено не на святом апостоле, а на убийстве и убийце. Люди, видевшие картину, отшатывались в ужасе. Настолько эмоционально сильно она воздействовала на восприятие зрителями сюжета.

Воодушевленный успехом Караваджо приступил к третьей картине. «Апостола Матфея и ангела» духовенство не приняло. Церковный клир не устроила приземленная фигура апостола в облике плешивого крестьянина. Вызвали нарекание и грязные босые ноги, обращенные к зрителю. Это была первая крупная неудача Караваджо. Сюжет пришлось переписывать. Его можно и сейчас увидеть в церкви Сан-Луиджи деи Франчези, вот только отображение мира на полотне совсем не караваджевское — сказалось давление заказчиков.

А тем временем жизнь под покровительством кардинала Маттеи подходила к концу. Все чаще и чаще Караваджо задумывался о свободе, о собственной мастерской. В этот момент на его пути повстречалась Маддалена Антоньетти, по прозвищу Лена. Бойкая девушка жила вместе с матерью и сестрой. Все трое были известными куртизанками в Риме.

Впервые увидев Лену, Караваджо был сражен ее красотой. Но она была опытной женщиной: отвергала знаки внимания, наотрез отказывалась позировать. И все же их встречи участились, и Караваджо снял для нее флигель в переулке Сан-Бьяджо. Но этот роман принесет Караваджо лишь страдания. Она была властна и упряма, ссоры между любовниками вспыхивали постоянно. И тем не менее разлука с ней становилась для него невыносимой. Когда Лена наконец прониклась к любовнику доверием, она раскрыла ему, единственному, свою тайну. Оказалось, что у нее есть ребенок, о существовании которого никто не знал. Девица скрывала его в приюте для сирот под Римом. Караваджо тут же предложил ей поселиться с ним на Сан-Бьяджо. Лена великодушия не оценила.

А Караваджо все чаще и чаще завидовал семейному счастью своих друзей. Ему хотелось иметь собственный угол, жену, детей… Встречи с Леной проходили урывками, он ревновал.

И в то же время этот период чуть ли не самый счастливый в жизни Караваджо. Прошло восемь лет с тех пор, как он появился в Вечном городе, и теперь о нем говорили как о первом художнике Рима. Правда, деньги по-прежнему не держались в его руках. То кому-то из друзей нужна была срочная помощь, то, увлекшись, он просаживал в карты огромные суммы. Но заказов поступало много, ему еще предстояло написать две крупные работы для церкви Санта-Мария дель Пополо.

Расставшись с Маттеи, Караваджо переехал в переулок Сан-Бьяджо. Пока он с увлечением обустраивал жилище, Лена исчезла. Как выяснилось позднее, она ушла от него к скромному молодому литератору. Караваджо кричал под ее окнами, умолял вернуться...

А Рим между тем ожидал воцарения нового папы. На смену Клименту VIII на престол взошел Камило Боргезе, принявший имя Павла V. Первым делом для укрепления своих позиций он возвел в сан кардинала своего племянника Шипионе Боргезе. Новоиспеченный кардинал оказался поклонником Караваджо. Он попросил его написать портрет папы.

Павел V не произвел на Караваджо впечатления. Но открывалась заманчивая перспектива стать официальным художником двора. И он… перестарался.

Как ни странно, но почти все биографы единодушно признают, что портретистом Караваджо не был. По мнению критиков, ему не удавалось создавать «похожие» портреты. В этой связи вспоминается случай с Микеланджело Буонарроти, когда он работал над скульптурным портретом только что усопшего герцога Джулиана для капеллы Медичи. Один из родственников обратил внимание скульптора на то, что герцог «непохож». Маэстро ответил: «А кого это будет интересовать через 500 лет?!»

На портрете кисти Караваджо Павел V увидел себя как в зеркале. Одутловатое лицо, брезгливое выражение, глаза-щелочки…Неприятный портрет неприятного человека.

Потом Караваджо будет долго корить себя за эту неудачу. Ему будет стыдно и перед папой, и перед Боргезе, которого он подвел, тем более что Павел V не преминул отомстить.