Журнал «Вокруг Света» №12 за 1980 год

Пресса свое дело сделала. Только благодаря ей Брусилову удалось уломать министерство финансов в отношении пошлины, убедив чиновников, что его предприятие не только коммерческое, но и патриотическое. Из Петербурга «Святую Анну» провожали торжественно. Встречные суда поднимали приветственные сигналы. И еще была одна встреча. По-своему знаменательная. Едва «Анна» приблизилась к фешенебельной яхте «Стрела», на борту которой находился гость России, будущий французский президент Пуанкаре, как яхта сбавила ход, на баке выстроилась во фрунт команда, раздалось громкое «ура!» и на мачте взвился сигнал «Счастливого плавания». Пуанкаре оторвался на минуту от беседы со свитой, помахал смельчакам рукой.

— Как раньше назывался корабль? — спросил он.

— «Пандора», — ответил кто-то из сопровождающих.

— Да, — задумчиво констатировал Пуанкаре, — богиня, которая неосторожно открыла сундучок с несчастьями...

Копенгаген, зеленый, чинный, чопорный, встретил сеткой дождя. Временами дождь делал паузы, проглядывало солнце, зелень сияла, над морем опрокидывалась радуга, на лицах замкнутых, молчаливых датчан появлялась улыбка — и жизнь казалась брусиловцам чертовски приятной.

Ерминия пишет родителям обстоятельные письма. Немного наивные. Сообщает в них массу подробностей. У нее много свободного времени и прекрасное настроение. Пока все идет хорошо. В это плавание Георгий Львович вместе с Ерминией пригласил и ее подругу Лену (фамилию установить пока не удалось).

Пересечение Полярного круга отметили традиционными шутками. В подзорную трубу положили обломок спички, и Леночке совершенно серьезно объяснили, что это и есть Полярный круг. Она верила и не верила. Качку Ерминия переносила великолепно, как настоящий моряк, команда ее полюбила, в общем, на судне она пришлась ко двору. Доверяли ей и стоять за штурвалом.

В Тронхейме задержались почти неделю в ожидании двух заказанных ботов. А пока осматривали город. Механик судна пригласил Георгия Львовича и Ерминию на крестины. Отмечали в гостинице, владелицей которой была жена механика, шведка по национальности. Сплавали на другой берег фьорда и в березовом лесу — настоящем русском — набрали корзину белых грибов. Погода стояла отличная. Воды фьорда и в ветреные дни были зеркальны, отражая горы, скалы, лес и по-северному бледно-голубое небо.

А в день отплытия случилась неприятность. Утром на судно не явился механик. Обеспокоенный Брусилов послал нарочного. Тот вернулся с обескураживающей вестью: механик плыть дальше отказался.

С машиной справились мотористы, и вскоре, попыхивая дымком, шхуна оставила Тронхейм.

Обошли Нордкап. Море стало суровее, берега неприветливее. До Александровска оставалось немного. Там Ерминия и Лена сойдут. Правда, сначала предполагалось, что их путешествие окончится в Архангельске, но туда «Святая Анна» не поспевала: много времени потеряли в Петербурге и в пути. И лето, нынче необыкновенно прохладное, казалось, уходило быстрее обычного. Как встретят их льды Карского моря?

В Александровске как снег на голову посыпались неприятности. «…Коля (Андреев. — Авт.) не приехал, — пишет в письме матери Брусилов, — из-за него не приехали Севестьянов (доктор. — Авт.) и геолог. Нас осталось: я, Альбанов (штурман) и два гарпунера. Младший штурман заболел, и его надо оставить в Александровске по совету врача...» И вот в этот критический для экспедиции момент, когда, казалось, буквально все было против Брусилова, Ерминия Жданко, молодая девушка, почти девочка, проявила поразительную решимость и твердость. Она внезапно заявила, что пойдет дальше, и Брусилов не смог устоять перед ее решимостью. Но все же настоял, чтобы она телеграфировала отцу.