Журнал «Вокруг Света» №12 за 1986 год

Улыбка во весь полиэкран, воздушный поцелуй, волна рукоплесканий.

— Номер третий — Петр Черноруцкий!

Смуглое застенчивое лицо, скупой жест. Болельщики встают, приветствуя любимца.

— ...Номер десятый...— сделал паузу Арго,— серийный робот ТМ-32, выступает вне конкурса.

Пригасили полиэкраны, космодион глухо зашумел, как немыслимых размеров раковина, приложенная к уху великана.

Комментатор поспешил разъяснить:

— СКА приняла такое решение с целью усилить элемент соревновательности. Роботу отводится роль эталона!

Полиэкраны, словно колоссально увеличенные живые клетки, начали делиться, образуя калейдоскоп изображений. Одни давали в разных ракурсах объемную картину подземного комплекса, другие — укрупненные фрагменты. Сосредоточив взгляд на том или ином элементе ближайшего полиэкрана, болельщик зрительно переносился внутрь, попадал в окружение изображенных на нем предметов.

Между тем на стапелях подземного комплекса заканчивалась подготовка к взлету. Спортсмены заняли места в кабинах космопланов.

Космоплан Гарольда Ли был алым, с крупной белой единицей на фюзеляже и с короткими, косо срезанными крыльями. Джанни Рикко достался желтый космоплан, а Петру Черноруцкому — василькового цвета.

Последней в очереди готовых к взлету машин, с чуть большим интервалом, подчеркивающим обособленность, стояла черная «десятка» робота.

Прозвучал зуммер. Космопланы, словно детали на конвейерной ленте, поползли к эстакаде. Те из болельщиков, которые предпочитали полиэкранам собственное зрение, увидели, как из чрева эстакады одна за другой появлялись крошечные стрелы — красная, желтая, синяя, зеленая... Электромагнитное поле разгоняло их и вышвыривало из сопла эстакады, точно ядра из древней катапульты.

Через минуту над космодионом прогремели, слившись в единый вибрирующий грохот, десять взрывов — космопланы преодолели звуковой барьер. Шум включенных на взлете атмосферных моторов, быстро затухая, ушел в зенит, вслед за десятью белоснежными дымчатыми нитями...

Мотор гудел басовито и отрешенно, будто жил своей собственной, независимой от космоплана жизнью.

Джанни Рикко вслушивался краем уха в это невозмутимое гудение и вполглаза созерцал игру светомолекул на информационных дисплеях. Он мог расслабиться и дать волю текучке мыслей: сейчас от него ровным счетом ничего не зависело.

Там, на космодионе, был старт для зрителей. Для тех же, кто оспаривает мировое первенство, старт впереди. Смешно, что они, участники чемпионата, самые неинформированные из людей: болельщикам уже известны навигационные параметры орбиты, многие наверняка извлекли карманные компьютеры и увлеченно рассчитывают оптимальный коридор входа...

Спортсменам же будут отпущены мгновения. Произойдет это, когда автопилоты выведут их на стартовую орбиту. Они сгруппируются в месте встречи, примут параллельную ориентацию, перейдут на ручное управление и... Остальное будет зависеть от мастерства, мужества, удачи.

А пока космоплан в стратосфере. Пройдут минуты, автомат уберет ненужные крылья, вырубит атмосферный мотор, запустит ракетный двигатель. Начнется космический этап полета.

«Пусть победит сильнейший!» — традиционно провозгласил Лесс Гюнт...

Джанни боготворил этого человека, с мальчишеским восторгом упивался его подвигами. Дальний космос... Для Джанни он остался неосуществленной мечтой. Жизнь сложилась иначе — природный дар, исключительной силы и редкого обаяния тенор, привел юношу на сцену «Ла Скала». «Второй Карузо»,— говорили о нем. А он предпочел бы оказаться вторым Гюнтом...

Лавры оперного певца, доставшиеся почти без усилий, не приносили удовлетворения экспансивному итальянцу. И, не став профессионалом космоса, он сделался космонавтом-любителем, спортсменом, хотя и не титулованным, но сумевшим войти в девятку сильнейших, которым предстояло теперь разыграть между собой мировое первенство.

Лесс Гюнт осваивал Марс, побывал за пределами Солнечной системы... А он, Джанни Рикко, дальше Луны не летал, да и туда его пригласили в составе труппы, давшей концерт для сотрудников лунной обсерватории.

«Пусть победит сильнейший...»

Джанни понимал, что может стать чемпионом лишь по счастливой случайности. Скорее всего первые три места займут победители полуфинального соревнования Петр Черноруцкий, Гарольд Ли и Виктор Яншин, выступавший под номером 9,— его космоплан был фиолетового цвета. Это не вызывало у Джанни ни зависти, ни досады: самый молодой из всех, он, к общему удивлению, опередил многих маститых спортсменов, шансы которых расценивались гораздо выше.

Стать финалистом первого, а потому исторического, чемпионата само по себе почетно. Ни «золото», ни «серебро», ни «бронза»? Ну и что же! Медаль из легкого сплава, вручаемая занявшим в финале четвертое и последующие места, ему обеспечена!

«Пусть победит сильнейший...»

Эта формула вполне устраивала Джанни. Вернее устраивала еще утром. А сейчас... Его сердце, сердце темпераментного итальянца, не могло смириться с тем, что роль сильнейшего заранее и безоговорочно отведена роботу.