Журнал "Вокруг Света" №12 за 1997 год

Когда молодой семье пришлось искать новое местожительство, выбор пал на Яву. Этот остров издавна был самым населенным, экономически развитым в архипелаге — административный и военно-морской центр голландской колонии, столицей которой была Батавия. (Прежнее название Джакарты. — Здесь и далее прим, автора.) Здесь, помимо голландского, были распространены и английский, и французский, и немецкий языки. Но в отношении языков у Эстрина никаких затруднений не возникало — помогали предыдущие скитания. Опыт, как найти работу, у него тоже был. Устроился в доках порта Батавии — Танджунг-Приоке. Анна Яковлевна также не сидела без дела. Дала объявление в газете, предложила уроки музыки, у нее появились ученицы, расширялся круг знакомых.

Местным языком супруги овладели быстро. Общение с яванцами, а впоследствии и с другими народностями архипелага, позволило уяснить сложные взаимоотношения в колонии.

— Хорошие все-таки люди малайцы. Когда ты болел, часто приходили, приносили фрукты, спрашивали у доктора, как твои дела... — рассказывала жена. — И обрати внимание — малайцы почти всегда веселые, неунывающие. А уж как всякому подарку рады — словно дети...

Ходили смотреть на «чудо света» — индуистские и буддистские храмы — чанди. Начали с самого знаменитого — огромного храма Будды-чанди Боробудура, возведенного в конце VIII — начале IX века. Он был построен, как и остальные, без применения извести и цемента. Плотно укладывался камень к камню, а скреплялись они с помощью «замка» — выступ одного камня входил в выемку другого. Храм был сооружен вокруг холма, обложенного каменными блоками, и имел вид квадратной в плане ступенчатой пирамиды.

Через некоторое время после выздоровления Александра на Яве стала снаряжаться большая зоологическая экспедиция на далекие острова архипелага. Об этом узнала Анна Яковлевна в семье, где давала уроки музыки. Посоветовавшись, Эстрины решили добиваться включения в состав экспедиции. Руководителем ее был зоолог — голландец Токсопеус, сравнительно молодой ученый, лет сорока.

— Малайский знаете? Кем и где работали, чем можете заниматься в экспедиции? — спросил он.

— Малайский знаю. Умею составлять коллекции, чинить механизмы, оружие, — ответил Александр. — Работал в доках, котельщиком...

В состав экспедиции входили двое рабочих-яванцев из ботанического сада Бейтензорга (Богора); один — прекрасный стрелок, к тому же умеющий хорошо препарировать животных, делать чучела. Второй специализировался по сбору гербариев.

Экспедиция направлялась к малоизученным островам Буру, Сераму и Амбону.

Отвесной стеной поднимался из моря остров Буру. Его покрывали леса, в которых водились кабаны, олени и многие другие животные разных видов. Птиц здесь было превеликое множество — остров вполне оправдывал свое название: «буру» — птица.

Экспедиция обычно располагалась в каком-либо селении, и уже оттуда ее участники совершали вылазки в леса. Зоолог Токсопеус занимал хижину. Эстрин с женой устраивались в палатке, возле которой всю ночь горел костер.

Усталые от дневного перехода, они, после бесхитростного ужина, подолгу сидели у костра, и казалось, только огонь отделял их хрупкой стеной от окружающей темноты и ее обитателей.

Слишком много плохого видели Эстрины с детства от людей, чтобы бояться животных. Если вначале подползающая змея или близко пролетающая летучая мышь повергали их, особенно Анну, чуть ли не в панику, то потом она сама палкой отбрасывала змею, а на летучую мышь не обращала внимания. Как-то к их костру вышла из темноты, бесшумно и зловеще, аджака — дикая собака. Мускулистая, поджарая, стояла она по ту сторону догорающего костра и злобно, пронизывающим взглядом хищника смотрела на людей.

Эстрин осторожно подпихнул в костер длинный сук и, когда тот вспыхнул, выхватил его из огня, вскочил и бросился прямо через костер к аджаке. Та отпрыгнула и мгновенно растворилась в темноте.

— Не вернется? — с некоторой опаской спросила Анна.

— Нет, поняла, что мы ее не боимся, — успокоил жену Александр.

Перед поездкой их пугали, что на острове водятся свирепые носороги, тигры и пантеры. Но во время всей экспедиции они даже не видели ни одного из этих животных. Зато всякой несимпатичной мелочи хватало: змеи, ядовитые многоножки, пауки, кровососущий гнус...

Утром Эстрин спросил рабочего-яванца, могла ли аджака броситься на них ночью.

— Могла, но не сразу. Подождала бы, когда костер погаснет, потом тихо-тихо подошла бы к палатке...

В долгих странствиях по острову Эстрины постепенно открывали для себя его жизнь. У побережья, как они выяснили, селились яванцы, буги, суматранцы, китайцы. В глубине острова население было более однородным. Собранные Александром Самуиловичем коллекции дают яркое представление о занятиях, ремеслах, верованиях и быте островитян. В коллекции Эстрина есть даже дом на сваях, типичный для острова.

Эстрин наблюдал на Буру и зачатки земледелия; видел, как люди расчищали небольшие участки земли, обрабатывали их крепкой палкой, потом сеяли корнеплоды (картофель, батат, таро) и ограждали от животных примитивной загородкой.