Журнал «Вокруг Света» №12 за 2010 год

«После того как… Вальтер фон Плеттенберг (магистр Ливонского ордена в 1503 году. — Прим. ред.) одержал победу над московитами и заключил продолжительный мир, так что ливонцам на много лет нечего было бояться войны, тогда, чем дальше, тем больше изо дня в день как между правителями, так и подданными, стали распространяться большая само уверенность, праздность, тщеславие, пышность и хвастовство, сластолюбие, безмерное распутство и бесстыдство, так что нельзя вдоволь рассказать или описать всего. Некоторые орденские магистры, ради добрых праздных дней, впали в такой разврат, что стыдно о том и вспомнить. О их наложницах нечего и говорить, так как это не считалось у них стыдом: подержавши у себя наложницу некоторое время, они выдавали ее замуж, а себе брали другую новую. Точно так же бывало и у епископов и каноников... Что же касается до обыденной жизни и занятий орденских братьев, каноников и дворянства, то в те времена вся жизнь их проходила не в чем-либо другом, как в травле и охоте, в игре в кости и других играх, в катанье верхом и разъездах с одного пира на другой, с одних знатных крестин на другие... с одной ярмарки на другую. И очень мало можно было найти людей, годных для службы где-либо вне Ливонии при королевских или княжеских дворах, или на войне».

Ливонская ловушка

Поместная система возникла на рубеже XV–XVI столетий потому, что позволяла содержать дворянскую конницу, лихую и неприхотливую. Рост поместного войска, в свою очередь, способствовал формированию жесткой, милитаризованной политической системы Московского государства. Для ее функционирования постоянно требовались освоенные и заселенные крестьянами земли для поместных раздач. Их нехватка заставляла Москву вести внешние войны. Экспансионистские  устремления тогдашнего служилого класса точно обрисовал в челобитной Ивану IV дворянин Иван Пересветов. Он недоумевает, имея в виду «подрайское» Казанское царство, отчего «великий сильный царь долго терпит под пазухой такую землицу и кручину от нее велику принимает; хотя бы таковая землица угодная и в дружбе была, ино было ей не мочно терпети за такое угодие». Царь и не стал «терпеть за пазухой такую землицу» — в 1556 году завершилась большая война на востоке. Были сокрушены Казанское и Астраханское ханства, Волга стала великой русской рекой, а хан далекой Сибири Едигер признал себя вассалом московского государя.

Ливония на западной границе Московского княжества представляла собой рыхлую средневековую конфедерацию, состоявшую из военно-духовного Ливонского ордена, владений архиепископа рижского, епископов дерптского, эзельского и курляндского и богатых портовых городов, главным из которых была Рига. Слабая в военном отношении Ливония казалась московскому государю вполне подходящим объектом для подведения под его «высокую руку». Некогда воинственные рыцари утратили боевой пыл, в вассалы ордена стали принимать бюргеров, больше думавших о своих трактирах и пивоварнях, чем о военных подвигах, а купцы в прибалтийских городах заботились исключительно о процветании весьма прибыльной транзитной торговли.

Сигизмунд II Август (1520–1572), король Польши и великий князь Литовский с 1548 года, объединил два государства, использовав страх литовской Руси перед московской угрозой. Фото: INTERFOTO/PHOTAS